Попытка соблазнения - [14]

— Хорошо, спасибо! И у тебя явно тоже все в порядке! — Она вежливо улыбнулась ему и передала свои документы сотруднице за стойкой отеля.

— Сэр… сэр… — Мелва понимающе улыбнулась ему, протягивая Гидеону ключи от его коттеджа. Она, вероятно, решила, что он был поклонником известной певицы, забывшим обо всем при виде своего кумира.

Он кивнул в знак благодарности и повернулся к Джесси:

— Твой голос потрясающий, Джесс. Но ты же знаешь, я всегда так думал.

— Спасибо, Гидеон, — тихо ответила она.

— Как твоя семья? — Он спросил просто из вежливости, а не потому, что его волновало, как устроила свою жизнь старшая сестра Джесси.

— Они в порядке. — Ее плечи напряглись, и она повернулась к портье. — Я надеюсь, что у тебя тоже все хорошо.

Даже после того, как Джесси отступила на пару шагов от Гидеона, она продолжала чувствовать тепло его тела. Его тонкий, восхитительно мужской аромат щекотал ее нос.

Однако, когда Гидеон спросил о ее семье, она решила, что его интересует именно Женева, и теплые, нечеткие чувства мгновенно исчезли, оставив ее с холодными мрачными воспоминаниями об их последней встрече и о том, как он отверг ее чувства.

Женева бросила его, но она все еще была единственной сестрой Хамфри, которой он действительно интересовался. Его вопросы обо всем остальном были поверхностной вежливостью.

— Последнее, что я слышал, Женева жила в Европе. Вроде в Швейцарии?

Джесси глубоко вздохнула, но изо всех сил постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Она взяла ключ от своего номера у портье.

— Она жила там какое‑то время, но последние семь или восемь лет она живет в Амстердаме со своим мужем Эдмондом. Теперь ее зовут Женева Ториан. — Она одарила Гидеона вежливой улыбкой. — Было приятно видеть тебя, Гидеон.

Джесси направилась к лифту, а портье сложил все ее сумки в багажную тележку и двинулся за ней.

— Джесси, подожди. — Гидеон нежно сжал ее локоть. — Мы не виделись более десяти лет. У меня сегодня важная встреча, но я бы очень хотел наверстать упущенное.

«Ты хочешь сказать, что тебе нужно больше узнать о Женеве».

Слова жгли ее язык и рвались наружу. Но зачем доставлять Гидеону удовольствие? Показывать ему, что она по‑прежнему не в силах устоять перед его обаянием?

Она останется приветливой и дружелюбной.

— Мне еще нужно организовать пару моих собственных встреч. — Джесси подняла подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом, и вытащила руку из его ладони. — Я выступаю завтра, и мне нужно уладить пару моментов до этого. Может быть, мы сможем наверстать упущенное после моего последнего выступления в субботу вечером.

— Конечно. — В его голосе слышалось то же чувство боли, как в тот день, когда ее сестра разорвала с ним отношения. — Но если тебе удастся найти время, чтобы перекусить или выпить… Я был бы очень рад.

Джесси кивнула в знак признательности. Она вошла в лифт, и Гидеон застыл, когда двери лифта закрылись.

Джесси злилась, что она все еще страдала из‑за него все это время. Она не должна была чувствовать злость. Во всяком случае, она должна быть благодарна Гидеону. Она обязана своей карьерой именно ему.

Страдания заставили ее взять ручку и писать стихи, а затем и песни.

Сначала она боролась за возможность сесть в центре сцены за рояль и спеть свои собственные песни. После одного успешного выступления она подписала договор с большой студией, но согласилась только на контракт с одним альбомом, потому что студия не хотела давать ей полную творческую свободу.

Ее опыт работы с лейблом Арнольда Дизмана научил ее не доверять богатым, влиятельным бизнесменам.

Джесси глубоко вздохнула, когда лифт открылся на втором этаже. Она вошла в свой роскошный номер. Как только портье выгрузил ее сумки, Джесси закрыла за ним дверь. Она выскользнула из своего коричневого шелкового дизайнерского платья с асимметричной кромкой, скинула туфли и надела удобные серые спортивные шорты и белую футболку.

Увидеть Гидеона спустя пятнадцать лет оказалось сложнее, чем она себе представляла. Что означало, что следующие несколько дней будут трудными для нее. Ей будет особенно тяжело выступать перед мужчиной, который первым вдохновил ее на написание песен о любви и страдании.

Чейз Страттон и Диксон Бенедикт подтвердили свое присутствие на мероприятии. У нее появился шанс привлечь Чейза и Дикса к участию в ее проекте.

Позже тем же вечером, сделав несколько последних изменений в своей песне, Джесси вытащила свой мобильный телефон в розовом, усыпанном стразами чехле, и быстро написала сообщение: «Ты даже не представляешь, кто только что спрашивал о тебе. Гидеон Джонс!»

Гидеон наблюдал, как двери лифта закрылись. Его больно задела холодность Джесси. Он понял, что она по‑прежнему переживает из‑за того, как они расстались пятнадцать лет назад. Но тогда он сделал все правильно. Неужели Джесси действительно все еще злилась на него?

Он знал, что и сам плохо справился с ситуацией. Но он избегал анализировать свое поведение в тот день. На него тогда навалилось столько проблем…

Сейчас он ощущал нечто странное. Его тянуло к Джесси. Он хотел ее. Как только он определил свое отношение к ней, он немедленно отверг эти чувства. Она была сестрой его бывшей.