Попытка словаря. Семидесятые и ранее - [22]

Шесть лет брат отработал спичрайтером Черномырдина Виктора Степановича, ЧВСа, человека, который хотел, как лучше. ЧВС мог стать президентом России. После августовского обвала 1998 года Борис Ельцин в алармистском порядке пытался вернуть во власть Виктора Степановича, дважды предложив парламенту его кандидатуру в качестве премьер-министра. Логика была простая: в политике обид нет – как снял с ключевой должности, так и верну, и тот, кого возвращаю, станет преемником. Но в Думе Степаныч, как называли его коллеги, выступил не слишком удачно, хотя участники событий грешат на ситуативный античерномырдинский альянс Юрия Лужкова и коммунистов, проваливших его кандидатуру. Хотели, как лучше…

ЧВС, который был в стране на хозяйстве в самую трудную эру – эру трансформации экономики и низких цен на нефть, – ушел из большой политики много лет спустя, с поста посла России на Украине. А вместе с ним ушла целая эпоха. Эпоха крупных личностей, масштабных прорывов, эпоха по-настоящему смелых политиков, которые принимали тяжелые решения и не стеснялись учиться.

Именно учиться. Попробовали ли бы вы после того, как уже прожили не пустую жизнь, побывали союзным отраслевым министром, получить в руки не просто экономику развалившегося государства, а систему, которая начала работать на совершенно новых принципах – рыночных. Начиналось все с фразы: «Я за рынок, а не за базар». А потом Черномырдин пытался заморозить цены. Но послушал объяснения своих министров и советников – и поверил им, что этого делать нельзя. И пошел против собственной натуры. ЧВС стал рыночником, монетаристом, либералом поневоле – жизнь заставила, потому что ему было не до популизма, потому что он отвечал головой за экономику огромной бедной страны, не оправившейся от социального и психологического шока. Однажды он на расширенном заседании правительства, умело управляя лицом, сказал: «Занимались монетаризмом – и будем заниматься!» А проще ведь было рассказать что-нибудь про величайшую геополитическую катастрофу XX века. И ведь, наверное, для бывшего союзного министра развал Союза и в самом деле был настоящей, а не пиаровской катастрофой. Только Степаныч привык заниматься делом, а его блистательное косноязычие как раз оттуда – из полей, от сохи, с буровой, где не рефлексируют, не заигрывают с избирателем, а работают.

Так же, как ЧВС умел учиться, идя поперек свой советской природы, он мог и ценить не слишком близких ему по складу людей. Однажды так получилось с Анатолием Чубайсом, с которым поначалу отношения были не очень, зато потом он разглядел в своем заме такого же мужика, как он, – человека дела. И шикарно извинился перед коллегой – в знак примирения отправил его в отпуск на горбачевскую дачу в Форосе. А в момент отставки искренне сказал: «С кем же ты меня оставляешь…»

Мой любимый экспромт ЧВСа вовсе не «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда» (хотя это единственная точная формула, исчерпывающе описывающая сегодняшнее состояние России), а вот такой, малоизвестный: «И те, кто выживут, сами потом будут смеяться». Выжили не все. Кого равноудалили, кого равноприблизили, кому отсигналили, иных закошмарили или замочили в сортире, заставив параллельно пыль глотать и сопли размазывать, – по словесной части у Степаныча нашлись благодарные наследники, хотя, в отличие от них, его афоризмы никогда не были агрессивными. Но правда в том, что если в 1990-е доедали наследство советской эры, то сейчас, отмазываясь от этих «лихих» лет, как когда-то отрекались от «совка», проедают наследие первого десятилетия новой России. Десятилетия, когда были построены основы рыночной экономики и институты нового государства, когда был заложен фундамент экономического роста, когда политики еще могли жертвовать своим именем ради дела и результата и обладали таким утраченным ныне качеством, как политическая воля.

Виктор Черномырдин побывал в разных «шкурах» – «прагматика-хозяйственника», рыночника, «политического тяжеловеса». Именно в последнем своем качестве он и был востребован на беспокойном для нынешних властей украинском «фронте». Ровно там, где наша власть понаделала невероятное число ошибок, запугав себя до смерти «оранжевой угрозой». И если бы не дипломатические способности Степаныча (дипломатические не в рафинированном, куртуазном МИДовско-МГИМОшном смысле слова, а в настоящем, политическом), отношения наших двух стран могли оказаться сегодня еще хуже. А так, сказал: «Напугали бабу туфлями на высоких каблуках» – и очередного конфликта как не бывало…

Ведь мог бы и обидеться на власть – «Газпром», его детище, который он патетически квалифицировал как «становой хребет экономики России», если называть вещи своими именами, у него отобрали. И не сказать, что компанию ждало такое уж блестящее будущее – скорее только усугубили недостатки, которые имелись и при «прагматиках-хозяйственниках». Но, судя по всему, Черномырдин воспринимал свою работу и как службу – в приземленно-конкретном и возвышенном значениях слова. Перебросили на другую работу – значит, надо работать. Советское воспитание…

Разумеется, не надо идеализировать Виктора Степановича. Были у него и соблазны, где Мефистофелем выступал человек, которого потом ЧВС иронически квалифицирует: «Березовский… Борис… Стратех». Были и неутоленные политические амбиции. И слабость к газпромовскому лобби, которому позволялось в свою пользу переписывать протокольные решения правительства. Но по сравнению с грехами иных политиков ЧВС – барышня-институтка с твердыми моральными принципами.