Попытка словаря. Семидесятые и ранее - [19]
Николай Байбаков остался в том, своем, времени. Он 40 лет работал на самой вершине советской властной пирамиды, и не случайно его карьерный путь закончился ровно тогда, когда советский тип административно-политического устройства и экономики просто биологически исчерпал себя. А Байбаков прожил еще два десятилетия, оставаясь живым (и последним) символом советской эры.
К чему памяти хранить этот хаотический хлам черной и желтой красок, белесые вытертости света на черной траве и черных деревьях, которые, как пыль, хотелось стряхнуть со стеблей и листьев. Где потерялась эта вещь, за которой мы каждое лето приезжали в глухом уазике-«буханке» – желтый квадрат окна моей комнаты в нашей части коммунальной цековской дачи? Видел бы Михаил Восленский эту примитивную дачу – он бы сжег рукопись своей «Номенклатуры»…
Если память семьи исчезает вместе с умирающими родственниками, если прекращают свое существование и теряются вещи, если меняются и/или портятся пейзажи, составлявшие фон коллективной памяти рода, что вообще остается тогда? Ощущаешь себя хранителем, единственным и ответственным, осколков памяти, которые уже не склеить. Пытаясь собрать для своей памяти достойный эскорт, я все чаще захожу в букинистические и антикварные магазины. По причине моей геронтофилии маленький сын читает почти исключительно те детские книги, которые листали (или могли листать) мой брат и я. Это попытка продлить память рода в детях. Не только оцифровать память, но и сделать ее общей с собственными детьми.
В одном из своих интервью выдающийся турок, лауреат Нобелевской премии по литературе 2006 года Орхан Памук говорит о виде на Босфор из окна квартиры, где писатель работает: «Он не менялся уже тысячу лет». Неизменность внутреннего времени человека проистекает именно от освещения: наполнение жизни и вида из окна может меняться, но важно, чтобы освещение оставалось прежним. Памук, певец Стамбула, превративший почти все свои главные романы в занимательный беллетризованный путеводитель по городу, предпочитает жить не просто в привычных местах, но непосредственно в квартале Нишанташи, где писатель родился. Ему для творчества необходима привычная, знакомая с детства среда. В своем квартале я живу уже почти 40 лет – с того времени, как мы переехали с Ленинского проспекта. И, переезжая с квартиры на квартиру внутри района, всегда, как улитка, таскал на себе свой персональный дом – семейный архив и родительскую библиотеку. Мне важно видеть из окна Филевский парк и излучину Москвы-реки. Я чувствую себя спокойно, когда смотрю на корешки книг, тянущиеся вдоль стен и до самого потолка, и чувствую запах книжных корешков и страниц, и ощущаю себя дома, в кругу семьи, помня о том, что ящики письменного стола до отказа забиты письмами и фотографиями. Книги сами по себе – хранилища семейной памяти. Для книжного мальчика они – радость узнавания самого себя: картинка, переплет, шероховатости которого помнят пальцы, страницы, из которых (особенно из небогатых изданий 1950-х) выковыривалась древесная шелуха.
Кстати, в Москве и, соответственно, в магазине «Москва» я стоял в метре от Памука. Он был похож на моего брата. Рассеянный, высокий и худой, интеллигент в джинсах с потрепанными обшлагами. Взять у него интервью мне не дали. Потом он выступал перед посетителями магазина и блистательно острил на блистательном английском. Стоять в очереди за автографом я не стал.
Орхан Памук напророчил себе судьбу романом «Снег». Не дай бой, чтобы самосбывающееся пророчество было реализовано до победного конца – в книге главный герой, поэт, пишущий под псевдонимом Ка, погибает от руки политического исламиста. Но в одном роман-прогноз состоялся – в декабре 2005 года Памук предстал перед судом, будучи обвиненным в «умалении турецкости». По этому поводу он написал в «Нью-Йоркере»: «Подобно Ка, моему герою из романа „Снег“, я ощутил, каково это – покидать на время когда-то любимый город из-за политических взглядов».
Личная история Орхана Памука, писателя, чье творчество нельзя назвать политическим, но в чьем персональном статусе есть много политики, годится для Нобеля. В известном стихотворении «Нобелевская премия» Борис Пастернак с обидой и недоумением констатировал: «Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…» И хотя конкретно-исторические обстоятельства Нобелевской премии 1958 и 2006 годов несколько отличаются друг от друга, Памук с не меньшим недоумением, чем Пастернак, воспринимал негативную реакцию своих сограждан на книги, прославившие Стамбул и открывшие Турцию всему миру.
Почти все самые главные книги Памука – от «Белой крепости» до «Снега» – посвящены отношениям Востока и Запада, их взаимному влиянию и взаимоотталкиванию. И пожалуй, Памук, выходец из образованного класса, интеллектуал, свободно говорящий на профессорском английском, никогда прямолинейно не доказывал, что вестернизация – это абсолютное благо. Мнения исламистов и марксистов, носителей националистических и антизападных ценностей, представлены в его книгах во всей полноте. Светская военная власть преследует приличных людей, исламисты их убивают, леваки просто выглядят круглыми идиотами – это всего лишь документально-фото графические констатации Памука. На этом фоне Запад смотрится приличнее. Но сам ход глобализации, «ложь о войне в Ираке и сведения о секретных тюрьмах ЦРУ» мешают писателю, по его признанию, «защищать западную демократию в моей части света».
В новейшей истории России едва ли найдется фигура, вызывающая столько противоречивых оценок. Проведенные уже в наши дни социологические опросы показали отношение большинства к «отцу российских реформ» — оно резко негативное; имя Гайдара до сих пор вызывает у многих неприятие или даже отторжение. Но справедливо ли это? И не приписываем ли мы ему то, чего он не совершал, забывая, напротив, о том, что он сделал для страны? Ведь так или иначе, но мы живем в мире, во многом созданном Гайдаром всего за несколько месяцев его пребывания у власти, и многое из того, что нам кажется само собой разумеющимся и обычным, стало таковым именно вследствие проведенных под его началом реформ.
Андрей Колесников — эксперт Московского центра Карнеги, автор нескольких книг, среди которых «Спичрайтеры», «Семидесятые и ранее», «Холодная война на льду». Его отец — Владимир Колесников, работник аппарата ЦК КПСС — оставил короткие воспоминания. И сын «ответил за отца» — написал комментарии, личные и историко-социологические, к этим мемуарам. Довоенное детство, военное отрочество, послевоенная юность. Обстоятельства случившихся и не случившихся арестов. Любовь к еврейке, дочери врага народа, ставшей женой в эпоху борьбы с «космополитами».
Распад Советского Союза стал среди прочего результатом отказа властей от рыночных преобразований. Промедление с реформами в 1980-х обусловило их радикальный характер в ситуации развала экономики уже постсоветской России в 1992 году. В книге Андрея Колесникова исследуется и оценивается интеллектуальная и политическая история российских либеральных реформ 1990-х в переплетении с биографией их главного архитектора Егора Гайдара. Радикальные преобразования стали авторским проектом Гайдара и его команды. Но при этом, как показывает автор, они были неизбежными и безальтернативными.
Автор этой книги Андрей Колесников – бывший шеф-редактор «Новой газеты», колумнист ряда изданий, автор ряда популярных книг, в том числе «Спичрайтеры» (премия Федерального агентства по печати), «Анатолий Чубайс. Биография», «Холодная война на льду» и т.д.В своей новой книге Андрей Колесников показывает, на каких принципах строится деятельность «Общества с ограниченной ответственностью «Кремль». Монополия на власть, лидирующее положение во всех областях жизни, списывание своих убытков за счет народа – все это было и раньше, но за год, что прошел с момента взятия Крыма, в деятельности ООО «Кремль» произошли серьезные изменения.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Перед вами реальный дневник московской школьницы 1930-х годов, чудом уцелевший в архивах НКВД. Талантливая и независимая девочка писала в дневнике то, что другие боялись прошептать в те страшные времена. Она отказывалась принять «советский проект», ее не затронула идеологическая пропаганда. Она откровенно и правдиво описывала реальность своего непростого времени, а также свой внутренний противоречивый мир. Эта пронзительная книга уже издана и пользуется огромной популярностью в Англии, Франции, Германии, Италии, Швеции и других странах.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.