Попытка словаря. Семидесятые и ранее - [14]
После отставки президент СССР передал Борису Ельцину материалы по Катыни: мол, теперь сам с этим разбирайся. А 27 октября 1992 года по указанию президента России была проведена пресс-конференция: сообщалось, что оригиналы секретных протоколов были обнаружены и перемещены из «особых папок» в президентский архив.
Так и осталось загадкой, видел Горбачев эти документы в 1987 году или нет…
Почти ровесником моих родителей был другой характерный персонаж эпохи – Аркадий Иванович Вольский.
«А-а, привет лучшим людям!» Редкий журналист из числа соприкасавшихся с Аркадием Ивановичем не помнит этой его панибратски-отеческой манеры разговора. При этом каждый наверняка думал, что так исключительно с ним, избранным, разговаривает глава РСПП. Доверительно, иногда понижая голос, со словами «Только об этом не вздумай писать», с добродушным матерком бывшего зиловского начальника литейного цеха, всегда применяемым к месту и снайперски точно. Аркадий Иванович даже утверждал, что его автомобилестроительный мат смущал особо деликатных товарищей из прослушки. Приходилось им терпеть – работа такая…
Как-то начальник литейного цеха ЗИЛа Аркадий Иванович Вольский выступал в присутствии Н. С. Хрущева на слете молодых производственников. И что-то такое рассказывал о технических усовершенствованиях, позволивших увеличить производительность труда. Дремавший генсек вдруг проснулся и закричал: «Что ты все о железках? Об людЯх надо думать, об людЯх!» ПолМосквы потом донимало Аркадия Ивановича: «Почему ты не думаешь о блюдях?»
Вольский относился к числу тех, кого принято называть тяжеловесами. Почему – непонятно. Неброская внешность, простоватые манеры, неспешность опытного аппаратчика… Но были в его облике и манере говорить фантастическое обаяние и внутренняя спокойная сила. А главное, он был смелым человеком. Чернобыль, Карабах, Чечня, Дудаев, Басаев.
Он умел разговаривать с теми, с кем вообще не принято вести переговоры. Находил слова – и не боялся.
Вольский был из породы мудрых номенклатурных работников, прошедших все ступени естественного отбора советской политической элиты, для которых «вертикальная мобильность» была последовательным, тяжелым, но в то же время быстрым движением с одной управленческой ступени на другую.
Вольский стал политиком в перестройку, когда Горбачев бросил его на урегулирование карабахского конфликта. Потом Аркадий Иванович никак не мог нащупать своего места в распадавшейся горбачевской элите. Он не был по природе своей реформатором, но не стал и ортодоксом-реакционером. Интуитивно понимал, зачем реформируется экономика, но и разговаривал на одном языке с «красными директорами». И потому стал посредником, go-between, мастером челночной дипломатии в нешуточно жестоком мире, находящемся на стыке власти и бизнеса.
Потом он попытался побороться за власть с гайдаровским правительством. Правда, неудачно: Гайдара и так собирались снимать, а вот отдавать власть «красным директорам» все равно никто не желал. Хотя и стал премьером «прагматик-хозяйственник», более понятный прежнему поколению управленцев, – Виктор Черномырдин. А затем Вольскому хватило гибкости и политического веса, чтобы из главы профсоюза советских директоров превратиться в «дядьку» олигархов.
Казалось, он к ним относился, как старый воспитатель относится к одаренным, но неразумным детям, которые нуждаются в его защите. И ведь защищал. Ходил вместе с Чубайсом «спасать» Гусинского. Передавал письмо олигархического сообщества президенту. Вступался за Ходорковского, постоянно поминая его добрым словом, да так, что споукс-вумен из Генпрокуратуры, похожая на воспитателя из исправительно-трудового учреждения, обвинила Аркадия Ивановича в «давлении на следствие». Жестко осудил приговор главе ЮКОСа. Другому бы никогда не простили таких слов и действий. Но во власти знали, что это не фронда, а позиция.
И дело было не в том, что Вольский не боялся, потому что был старым человеком. Старые люди, особенно если они опытные политики, трусят, и еще как, потому что знают, как власть (любая) умеет мстить.
Просто смелость была так грамотно обставлена, что волей-неволей вызывала у начальства желание объясниться («Я против выкручивания рук и камер», – отвечал Вольскому Путин), стремление доказать свою правоту.
Смелость Вольского тем более удивительна на фоне абсолютно адекватной оценки им своих политических и аппаратных возможностей. Его называли мастером компромисса, но он знал границы этого компромисса. Судя по всему, Вольский понимал, что защитить того же Ходорковского по-настоящему не удастся. Но при этом делал все, что было в его силах, болея за успех безнадежного дела.
Апокриф утверждает, что парторг ЗИЛа Аркадий Иванович Вольский, сам еще совсем молодой человек, которому было слегка за тридцать, инициировал написание коллективного письма Брежневу с просьбой вернуть в большой футбол после освобождения из мест не столь отдаленных любимца публики Эдуарда Стрельцова. И Стрельцова вернули в московское «Торпедо», в составе которого он стал чемпионом страны, был признан лучшим футболистом СССР в 1967 и 1968 годах. Другой апокриф говорит, что еще при Андропове Вольский с академиком Велиховым готовил несколько вариантов вызволения Андрея Сахарова из горьковской ссылки.
В новейшей истории России едва ли найдется фигура, вызывающая столько противоречивых оценок. Проведенные уже в наши дни социологические опросы показали отношение большинства к «отцу российских реформ» — оно резко негативное; имя Гайдара до сих пор вызывает у многих неприятие или даже отторжение. Но справедливо ли это? И не приписываем ли мы ему то, чего он не совершал, забывая, напротив, о том, что он сделал для страны? Ведь так или иначе, но мы живем в мире, во многом созданном Гайдаром всего за несколько месяцев его пребывания у власти, и многое из того, что нам кажется само собой разумеющимся и обычным, стало таковым именно вследствие проведенных под его началом реформ.
Андрей Колесников — эксперт Московского центра Карнеги, автор нескольких книг, среди которых «Спичрайтеры», «Семидесятые и ранее», «Холодная война на льду». Его отец — Владимир Колесников, работник аппарата ЦК КПСС — оставил короткие воспоминания. И сын «ответил за отца» — написал комментарии, личные и историко-социологические, к этим мемуарам. Довоенное детство, военное отрочество, послевоенная юность. Обстоятельства случившихся и не случившихся арестов. Любовь к еврейке, дочери врага народа, ставшей женой в эпоху борьбы с «космополитами».
Распад Советского Союза стал среди прочего результатом отказа властей от рыночных преобразований. Промедление с реформами в 1980-х обусловило их радикальный характер в ситуации развала экономики уже постсоветской России в 1992 году. В книге Андрея Колесникова исследуется и оценивается интеллектуальная и политическая история российских либеральных реформ 1990-х в переплетении с биографией их главного архитектора Егора Гайдара. Радикальные преобразования стали авторским проектом Гайдара и его команды. Но при этом, как показывает автор, они были неизбежными и безальтернативными.
Автор этой книги Андрей Колесников – бывший шеф-редактор «Новой газеты», колумнист ряда изданий, автор ряда популярных книг, в том числе «Спичрайтеры» (премия Федерального агентства по печати), «Анатолий Чубайс. Биография», «Холодная война на льду» и т.д.В своей новой книге Андрей Колесников показывает, на каких принципах строится деятельность «Общества с ограниченной ответственностью «Кремль». Монополия на власть, лидирующее положение во всех областях жизни, списывание своих убытков за счет народа – все это было и раньше, но за год, что прошел с момента взятия Крыма, в деятельности ООО «Кремль» произошли серьезные изменения.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Перед вами реальный дневник московской школьницы 1930-х годов, чудом уцелевший в архивах НКВД. Талантливая и независимая девочка писала в дневнике то, что другие боялись прошептать в те страшные времена. Она отказывалась принять «советский проект», ее не затронула идеологическая пропаганда. Она откровенно и правдиво описывала реальность своего непростого времени, а также свой внутренний противоречивый мир. Эта пронзительная книга уже издана и пользуется огромной популярностью в Англии, Франции, Германии, Италии, Швеции и других странах.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.