Попытка контакта - [45]

– Сожалею, но это цветное стекло – правда, с очень хорошей огранкой. Куплю по пяти рублей за штуку.

Хорунжий не сказал ни слова на это заявление, лишь самую малость приподнял брови. Тифор сохранил полную невозмутимость. Князь стрельнул глазами в сторону молодой дамы. Та чуть опустила ресницы. Вариант действий был оговорен заранее.

– Да, забыл совсем: это наш охранник, это Тифор Ахмедович, наш специалист по камням, а эта дама – лекарь, её зовут Марья Захаровна. Эти двое – из далёких краев.

Отчётливый акцент сразу же подтвердил иностранное происхождение, пусть даже с русским именем и отчеством. В голосе молодой женщины звучали железные интонации:

– Князь Мешков не вполне точно указал мою специальность. Я не только врач, но и умею отличать правду от лжи, а также – в некоторой степени – читать мысли. На этот раз, Моисей Соломонович…

В голове у ювелира зазвенел колокольчик тревоги. Он не помнил, чтобы когда-либо сообщал кому-то из этой троицы имя отца или своё отчество. Да им и в голову не пришло бы так звать скромного еврея – ну разве что иностранке…

Неболтай и не подумал глядеть на хозяина. Всё его внимание было направлено на загадочного пожилого жида. Его взгляд отражал… Любопытство? Тревогу? Страх? Нет, не то. Но уж глядел он внимательно, не отрываясь, и как раз на Марью Захаровну.

– …Вы соврали насчёт нашего товара, заведомо зная, что это НЕ стекло. Но вы не смогли распознать род камней. Не удивлена: они пришли из редкого источника, нигде вы подобных не встретите. Вот почему я призываю вас подумать хорошенько, прежде чем высказать своё суждение второй раз.

Тревожный звоночек уже звучал пожарным набатом (ювелир слышал один раз такой в русской деревне).

И тут неожиданно для всех, кроме хорунжего, вмешался пожилой посетитель лавки. Чёрные глаза коротко глянули на хозяина, а ладонь сделала короткий останавливающий жест. Ювелир проглотил фразу, что была уже на языке. Акцент у незнакомца совсем не чувствовался; еврейское происхождение выдавали разве что интонации.

– Извините за вмешательство, дама и господа. Меня зовут Давид, сын Исаака, я раввин. Моисей, если ты не можешь распознать камни, из этого не следует, что они не имеют цены.

Ювелир попытался защищаться:

– Дама и господа, но эти неизвестные камни и вправду похожи на стекло. Правда, очень высокого качества, да и полировка хороша. Даю по восьми рублей.

Женщина ответила не задумываясь:

– Похожи, да не совсем. У вас найдётся кусок НАСТОЯЩЕГО стекла?

Хозяин без разговоров принёс небольшой обломок оконного стекла.

– Вот. – Красный камень оставил заметную царапину. – И у синего та же твёрдость. То есть не стекло. – Таинственная посетительница повернулась к раввину: – Кстати, как желаете, чтобы я к вам обращалась, уважаемый?

Назвавший себя раввином благожелательно улыбнулся. Что пряталось за улыбкой, никто не узнал.

– Зовите меня ребе Давид.

Ювелир суетливо стал проверять камни на твёрдость. Из ящичков извлекались какие-то совершенно неизвестные присутствующим кристаллы, оглядывались, процарапывались. Наконец Моисей нерешительно произнёс:

– Очень похоже на горный хрусталь, но таких цветов я в жизни не встречал…

И снова подала голос дама с железным голосом:

– Вот на этот раз чистая правда. Вы, разумеется, не могли встречать таких цветов, я это уже говорила. Сейчас вы думаете, удастся ли эти камни продать.

Казак продолжал молчать, но перехватил выразительный взгляд раввина, направленный на единоверца. Тот всё ещё думал. И пожилой в очередной раз вмешался:

– Мне кажется, их можно продать в Константинополе.

Владелец магазина изумлённо поднял брови, но противоречить не решился. Давид выплюнул несколько фраз на чужом языке. Полностью их не понял никто, кроме евреев; а князь Мешков сразу распознал швабский диалект[7], его он научился немного понимать, общаясь с уроженцами Вюртемберга в Петербурге.

Ребе Давид немедленно перевёл сказанное на русский:

– Дама и господа, я сказал, что при продаже этих камней можно воспользоваться связями наших соплеменников в Оттоманской Порте. Но, по моему скромному мнению, не стоит продавать именно эти камни немедленно. Если у вас есть возможность достать другие, поменьше, скажем, вот такие… – раввин отмерил полногтя своего мизинца, – то их переслать в Константинополь. Они пошли бы на серьги. А уж по продаже сказать покупателю: дескать, есть возможность достать нечто большее, что пошло бы на подвеску. За изрядную цену.

Женщина почему-то кивнула. Все четверо пришельцев переглянулись. Первым отреагировал лейтенант Мешков. Его голос был насквозь пропитан официальностью.

– Константинополь – столица Порты… – С очевидностью сказано было для сведения иностранцев, поскольку все прочие это и так знали. – А Российская империя находится в состоянии войны с турецким султаном. Сделка представляется мне рискованной. И к тому же это будет торговля с врагом.

В тёмных глазах раввина князю почудилась чуть заметная улыбка, хотя тон ответа был вежливым, даже почтительным.

– Ваше сиятельство, осмелюсь напомнить, что эта дама и этот господин, – поклон в сторону иноземцев, – не являются, насколько я понимаю, подданными российского императора. Что до вашего опасения: да, за риск придётся уплатить. Вы получите не более четверти той цены, которую дадут в Константинополе.