Попутчики - [14]

Они накормили лошадей и поели сами. Фелуче казался возбужденным, нетерпеливым и вздрагивающим, как костер или же как человек в лихорадке. Как Качиль. Он травил анекдоты, рассказывал о своей семье на юге, об отце, тучном торговце полотном, о заботливой матери или о своих проделках в войске. Говорил быстро и непрерывно.

Хейвор слушал, но сам не произнес ни слова. Он наблюдал за Фелуче. Прежде он никогда не видел своего спутника в таком настроении, и в закоулках его мыслей постоянно гнездился настойчивый, могильный страх.

Один раз Хейвору показалось, что он услышал тягучий вой волка. Он напряг слух, но звук не повторился. Это было странно, следовало бы услышать множество волков. Теперь, когда выпал первый снег, стаи наверняка выходят из чащобы.

Фелуче лежал, опираясь на локоть, и с улыбкой смотрел на кожаный мешок с кубком, словно он и это сокровище разделяли какую-то тайну. Через некоторое время он завернулся в свое одеяло и зевнул.

— Ночь безлунная, — сказал Хейвор — Нам лучше посменно сторожить. Первые часы мои, а потом я тебя разбужу…

— Залезай под одеяло! Я посплю и без твоей защиты, но, надеюсь, со сладкими снами, — Фелуче тихо засмеялся.

Пока Хейвор за ним наблюдал, он, улыбаясь, закрыл глаза, и, казалось, тут же погрузился в сон. Огонь бросал бронзово-красные блики на его лицо. Через некоторое время Фелуче повернулся спиной к Хёйвору.

Хейвор время от времени бросал ветки в костер, но свинцовая усталость овладела им. Он внимательно огляделся и лег, как это сделал Фелуче.

— Мне нечего бояться, — подумал он и тут же поправился. — Пока нечего бояться.

Неожиданно над ним появилась огромная луна. Надутая, темно-желтая луна, вырезанная из янтаря или изготовленная из золота, гигантское водяное колесо в небе. И на фоне желтого шара вырисовывались три дымных пятна, которые, сжимаясь, образовывали три силуэта. Двое мужчин с жесткими, ясными очертаниями, а между ними девушка с длинными развевающимися волосами. Гиганты в воздухе.

Вот, где поджидал страх, во сие, как он и подозревал.

Хейвор боролся, чтобы остаться бодрствующим, но фигуры уже побледнели, и сама луна съежилась как

Свечной огарок. Эта ночь не была предназначена для него. На него опускалась глубокая, темная сфера сна. Он погружался, словно отягощенный свинцом, в складки плаща, и его страх тонул вместе с ним.

Фелуче проснулся у ворот замка. Проснулся, полный Ожидания, и не обманулся. Все кардинально переменилось.

Замок был цел и так светел, словно сиял изнутри. На колоннах больших решетчатых ворот горели два факела в пестрых стеклянных трубках, они отбрасывали зеленые и рубиновые пятна света на широко раскрытые железные створки и вымощенный въезд. Фелуче пересек проход и шагнул на ступени.

Он прошел резной деревянный портал и каменные хищные птицы с глазами из отшлифованного кварца с хрустом вытягивали шеи, чтобы глянуть, когда он проходил мимо них. Он засмеялся, в восторге от их причуд.

Полы замка были выложены маленькими квадратными плитками черного, багряного и белого цвета. Он дошел до распахнутой створчатой двери, на этот раз обитой золотом, и обнаружил банкетный зал.

Светильники в зале были из голубого, фиолетового и темно-красного стекла, поэтому хаотичные, необыкновенные расцветки пульсировали в помещении. Занавески и гобелены украшали стены, каждый гобелен стоил целое состояние, как Фелуче, будучи сыном торговца полотном, догадался сразу, бросив украдкой взгляд. На длинном столе в золотых канделябрах горели высокие свечи. Столешница сгибалась под испускающими пар блюдами с мясом, изящными печеностями и изысканными фруктами, а между ними стояли сосуды с вином, как будто все только что было доставлено с кухни. Где-то играла тихая музыка, но музыканты оставались невидимыми.

Четыре золотых стула были придвинуты к столу. На верхнем и нижнем конце стола сидели двое мужчин в черных одеяниях — его хозяева. Напротив Фелуче сидела прекрасная женщина, взглянуть на которую он мечтал уже несколько дней. Когда он посмотрел на нее, она встала и, обойдя вокруг стола, вышла ему навстречу. Она была всем, о чем он грезил, и даже больше.

Ее кожа казалась светлой и гладкой как тонкий пергамент, волосы сейчас не падали свободно, а были заправлены в искусную прическу, с локонами и косами, пронизанными перламутровыми шнурами; Ее брови и густые длинные ресницы имели тот же золотой оттенок, как кайма накидки священника, но глаза мерцали черным, как глаза каменных птиц в портале. Она носила одежду из темно-голубого шелка, которая зимой напоминала о лете, и скреплялась поясом в виде глотающих друг друга золотых гадюк. Из змеиных пастей выглядывали сапфиры.

Она улыбнулась, взяла Фелуче под руку и подвела к стулу. Он должен был сидеть напротив нее, между двумя одетыми в черное мужчинами. Он почти не замечал их, так приковывала его взгляд женщина. Не предрекала ли его тщеславная мать, что ее красавчик сын в один прекрасный день сделает блестящую партию и, благодаря женитьбе, поднимется над своим сословием?

Мужчина слева налил Фелуче пива, а другой отрезал ему мяса. Фелуче ел и пил с волчьим аппетитом. Еще никогда он не пробовал таких вкусных блюд и тонких напитков. Хозяева замка ничего не ели, но это не удивляло Фелуче. И то, что они не произнесли ни слова, не беспокоило его.