Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи» - [21]
Шустрый (как было сказано в помещенном на страницах газеты «Ла Пресс» (La Presse) некрологе, «он писал со скоростью скачущего галопом коня») и исключительно плодовитый Жюль Мари (1851–1922) был всего на пять лет старше своего внучатого племянника. Мари стал основным поставщиком литературной продукции для издательства «Талландье» – именно его романы составили костяк издательской серии «Народная книга». Дебютировавшему в качестве романиста в 1877 году Мари суждено было стать не только одним из популярнейших (и притом чрезвычайно высоко оплачиваемых) писателей «прекрасной эпохи», но и настоящим старожилом массовой литературы. Ведь его книги выходили (постепенно сокращаясь в объеме) вплоть до середины ХХ века, когда, казалось бы, читательская мода совершенно изменилась. У него имелись свои апологеты – например журналист Шарль Дарсе, восхвалявший Мари как тонкого психолога, который не терпит банальностей. В 1899 году Мари стал офицером ордена Почетного легиона; Дарсе счел это событие свидетельством официального признания популярной литературы, «здоровой и нравственной». Настоящим бестселлером стал роман Мари «Роже-ла-Онт» (1886); неменьшим успехом пользовалась поставленная на его основе двумя годами позже на сцене театра «Амбигю» мелодрама. Книга (кстати, она упоминается в «Дневнике» Гонкуров) начинается в духе детектива и вскоре перерастает в роман о судебной ошибке: главный герой, Роже Ларок, подвергается судебному преследованию за преступление, которого он на самом деле не совершал. Сюжет основан на реальном событии – имеется в виду кровавая резня в Жиронде, известная как дело почтальона Манó (1873), отправившего на тот свет жену, тестя и тещу. Подобно Шарлю Мерувелю, Мари в основном подвизался в очень востребованном у читателей второй половины XIX столетия жанре «романа о жертве». Обычно его героиней становилась невинная наивная барышня – жертва ловкого авантюриста. Как пишет известный исследователь массовой литературы Матье Летурнё, роман о жертве представляет собой сниженный вариант реалистического нравоописательного романа, активно использующий приемы мелодрамы (высокопарные театральные эффекты, стилистическая взвинченность, экзальтированные страсти, назидательность, отсутствие полутонов в противопоставлении безжалостных палачей и невинных жертв). С идеологической точки зрения в романе о жертве безраздельно царит консерватизм, стремление к сохранению стабильности социальных устоев и институтов – здесь нет ничего общего с социалистическими веяниями, столь характерными для такого классического образца массовой литературы первой половины столетия, как «Парижские тайны» Эжена Сю.
Еще один вариант романа о жертве (на сей раз это история потерявшей ребенка и впавшей в безумие матери) развит в другом известном романе Мари «Приключения Фаншон» (1898). Книга насыщена патетикой, стандартными описаниями природы, а также традиционными для массового чтения мотивами, связанными с прекрасной Италией и «демоническими итальянцами». Причем особенность романа заключается в том, что героиня – певичка, и это дает основание для включения в текст романсов и народных песен. В период Первой мировой войны Мари, как и его внучатый племянник, ловко и оперативно откликнулся на «злобу дня», выпустив патриотический роман «На кровавых дорогах» (1916).
Кто был основным читателем рассматриваемой нами продукции? По словам одного из журналистов, «швейцары, консьержки, бакалейщики, рабочие, приказчики, кучера» – одним словом, городская мещанская среда. Обеспокоенность педагогов вызывала востребованность романов-фельетонов у городской молодежи – их читают с пятнадцатилетнего возраста, уточняет в 1904 году газета «Ла Пресс». Но не меньшей популярностью данный вид словесности пользовался и в деревне – мы имеем в виду, конечно, интересующий нас период, когда подавляющее большинство населения страны уже владело грамотой. Марсель Аллен толковал понятие «широкая аудитория» следующим образом: «от студента художественно-промышленного училища до мидинетки, от кассирши в провинциальном кафе до столичной аптекарши».
В числе книг, вызвавших настоящий читательский ажиотаж (явление, которое могло иметь место уже в середине XIX века), – не только произведения несомненно беллетристического характера, но и, например, роман Виктора Гюго «Отверженные» (он поступал в книжные магазины тремя выпусками, с апреля по май 1862 года), снискавший колоссальный успех и ставший одним из бестселлеров своего столетия. Между тем далеко не все критики и писатели сочли этот успех обоснованным. В частности, Сент-Бев (знаменитый критик хоть и признавал выдающийся талант Гюго, но критически относился к его активному стремлению, как бы теперь сказали, «раскрутить» свое творчество) довольно ядовито констатировал: «Успех “Отверженных” уже начал свирепствовать и будет продолжать свирепствовать; ситуация складывается еще серьезнее, чем можно было предположить. Порой успех приобретает характер настоящей эпидемии». Поклонники таланта Гюго собирались в шесть утра перед книжными лавками, чтобы приобрести очередной том романа – не напоминает ли нам это судьбу некоторых современных бестселлеров? Как сообщала мужу Адель Гюго, его книга идет буквально нарасхват; во всех витринах торговцев эстампами красуются изображения Жана Вальжана и других персонажей; рабочие, чей скудный заработок не позволяет тратиться на книги, в складчину приобретают ее, поочередно читают, а затем тянут жребий – кто из них станет счастливым владельцем книги. Те же соображения экономии побуждали дам бережно вырезать из газет отдельные выпуски полюбившихся им романов и при помощи подручных средств изготавливать самодельную книгу. В воспоминаниях содержатся сведения о том, как урывками между работой читали книги простолюдины: слуга мог делать это, одновременно наводя щеткой марафет на одежду барина, а кабатчица – под звон перемываемой ею посуды.
