Попугаи с площади Ареццо - [58]

Диана рассказывала ему об этом александрийском теологе третьего века, который оскопил себя, чтобы посвятить жизнь Богу, — она считала это ошибкой, но все же проявлением сильного характера.

— Апостол Марк говорил: «Если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее». Стать скопцом, чтобы не поддаться искушениям, — вот что делает Ориген. Когда он был еще мальчиком, у него на глазах отрубили голову его отцу. Это не какой-нибудь грустный рохля, мечтательный лежебока, нет, это сильная личность, выживающая в жестоком мире. Мне интересно разобраться в его мыслях. И не важно, прав он или ошибался.

Диана в очередной раз заворожила Жан-Ноэля. Ну кто, скажите на милость, кроме засушенных университетских профессоров, глотающих библиотечную пыль, чтобы найти свою нишу и сделать карьеру в науке, станет сегодня с жаром рассуждать об Оригене, Аммонии Сакском или Григории Чудотворце? У этой женщины просто дар избегать обыденного.

Вернувшись домой, она схватила том Ницше и прямо в кровати принялась читать, отложив в сторону какое-то письмо на листке желтой бумаги.

Жан-Ноэль схватил его и пробежал глазами: «Просто знай, что я тебя люблю. И подпись: ты угадаешь кто».

— Что это такое?

— Понятия не имею.

Она на несколько секунд погрузилась в чтение Ницше, а потом добавила:

— И мне нет до этого дела.

Жан-Ноэль кивнул, но листок сунул в свою книгу: ему пришла в голову великолепная идея.

Через два дня Диана обнаружила в своей почте еще одно письмо на желтой бумаге, которое на этот раз заинтересовало ее куда больше:

Встретимся сегодня, в четверг, в 11 вечера, в квартале «Висла», рядом с высоковольтной подстанцией и опорой ЛЭП. У тебя под шубкой не должно быть никакой одежды. Подпись: ты не угадаешь кто.

Она улыбалась и кусала губы в предвкушении: «Это уже что-то. Его стиль явно улучшается». И, вспомнив, что Жан-Ноэль вечером собирался поужинать с коллегами, она обрадовалась, что сможет отправиться на это загадочное свидание.

В десять тридцать она села за руль своей итальянской малолитражки. До последней минуты она колебалась — может, не послушаться и надеть, скажем, черное белье или просто чулки на поясе, — но потом решила, что у автора письма были причины требовать от нее наготы и не стоит жертвовать кружевным бельем, которое стоит кучу денег.

Включив навигатор, она выехала из Брюсселя, пересекла лес, потом миновала несколько жутких развалюх — вдоль шоссе скучились домики совершенно затрапезного вида — и свернула на дорожку, которая привела ее к затянутым проволочной сеткой воротам. На табличке, изъеденной ржавчиной и висевшей на одном гвозде, значилось: «Висла».

Диана вышла из машины, почувствовала подступающий со всех сторон холод, толкнула скрипучие створки ворот, потом, забравшись обратно в свой «фиат», проникла по ухабистому проезду на захламленную территорию. Когда-то здесь, наверно, кипела работа, но теперь остались только полуразрушенные постройки, раскуроченные, разрисованные, а может, и заселенные какими-то темными личностями. Власти перестали следить за освещением этой территории, так что квартал окутывала непроглядная темень. Диана медленно продвигалась к темным очертаниям, высившимся на фоне неба, — наверно, это и была та опора ЛЭП. И действительно, когда она подъехала ближе, фары выхватили из темноты основание металлической конструкции на бетонном фундаменте, обвешанное табличками: «Опасно для жизни!»

Она заглушила двигатель. Зябко повела плечами.

Кто гарантирует, что, кроме незнакомца, написавшего записку, здесь не появятся другие персонажи, не предусмотренные сценарием, обитающие вне закона в этих мрачных руинах?

Она окинула взглядом малоприятную местность: раскуроченные вагонетки, кучи строительного мусора, мотки колючей проволоки. В голове пронеслись заголовки газетных новостей: «В квартале „Висла" женщина попала в лапы к насильникам». Она представила себе эти фото: она лежит, убитая, распластавшись в грязи, с окровавленным лицом. И комментарии журналистов: «Что она делала в этом опасном месте? Кто заманил ее туда? Убийство, напоминающее суицид…»

Выйти из машины? Может, лучше развернуться и уехать?

В этот момент в темноте блеснули фары.

— Это он.

Она не знала, кто «он», но его присутствие ее успокоило. Ей действительно назначили встречу.

Издалека до нее донесся мужской голос, искаженный громкоговорителем:

— Выходите из машины!

Сглотнув слюну, она решилась выйти из своего убежища.

Ее ослепил свет фар. И все же она отчаянно шагнула вперед.

— Расстегнитесь!

Она распахнула манто, продемонстрировав обнаженное тело.

— Годится. Направо по дорожке и вперед.

Она разглядела размокшую глинистую тропку, ведущую в темноту, и медленно пошла вперед: на высоких каблуках трудно было идти по неровной почве, а тем более по тропинке, которой она даже не видела.

И тут она очень ясно разглядела все неровности почвы и собственный силуэт, который выступил в ярком свете фар: машина незнакомца поехала за ней.

— Не оборачивайтесь!

Предугадав ее реакцию, голос велел ей идти дальше. Гудящий капот, кажется, был уже совсем близко.

«А что, если он нажмет на газ?» — тревожно подумала Диана.