Поправка за поправкой - [85]
Полковник. Еще лучше. (Поворачивается к Шайскопфу.) Курсант Клевинджер…
Шайскопф. Это он Клевинджер, сэр. А я Шайскопф.
Клевинджер. Это я Клевинджер, сэр. Все, что я сделал, — споткнулся в…
Полковник. Вам понятны выдвинутые против вас обвинения?
Клевинджер. Нет, сэр. Мне непонятны выдвинутые против меня обвинения. Все, что я сделал…
Полковник. Будьте добры, прекратите повторять одно и то же. Через шестьдесят дней вам предстоит колошматить Билли Петролле, а вы тратите время на болтовню о том, как споткнулись. Отвечайте на мои вопросы, вот и все. Понятно вам или непонятно?
Клевинджер. Что?
Полковник. Я забыл.
Меткаф. И это ваша вина.
Полковник. Хотите сказать что-нибудь в свое оправдание, перед тем как я вынесу вам приговор?
Клевинджер. Да, сэр! Сначала вы должны признать меня виновным.
Полковник. С этим мы за пять секунд управимся. Я признаю вас виновным. Вот.
Клевинджер. В чем? Я имею право взглянуть в глаза моему обвинителю, сэр, и получить офицера, который станет меня защищать.
Полковник. Он что, и вправду имеет?
Шайскопф. Я не возражаю против того, чтобы он взглянул мне в лицо.
Полковник. Можете полюбоваться на его лицо, коли вам приспичило. Только недолго. Налюбовались? Ладно. А кто у нас обвинитель?
Шайскопф. Я, сэр.
Полковник. Ладно, Дерьмолобый. В таком случае…
Шайскопф. Шайскопф.
Полковник. Что?
Шайскопф. Шайскопф, сэр. Это моя фамилия.
Полковник. Шайскопф? Что это за фамилия такая, Шайскопф? Я думал, вы Дерьмо…
Шайскопф. Шайскопф. Это моя фамилия. Она немецкая.
Полковник. А мы разве не с немцами воюем?
Шайскопф. У меня только фамилия немецкая, сэр. Сам я не немецкий. Да и фамилия-то эта не моя. Я ее от отца получил. Если хотите, верну ему обратно.
Полковник. Да нет, не стоит. Лично я против Адольфа Гитлера ничего не имею. Собственно, мне вроде как нравится то, что он делает в Германии для искоренения антиамериканской деятельности. Будем надеяться, что и мы также успешно справимся с этим слабаком, потому как мы обязаны быть достаточно жесткими, чтобы выполнить стоящую перед нами задачу, а также достаточно крутыми и достаточно крепкими, чтобы колошматить Билли Петролле. Ну что, мы готовы начать?
Клевинджер. Кто мой защитник?
Полковник. Кто его защитник?
Шайскопф. Я.
Полковник. Это хорошо. Нам понадобится еще один судья — на случай если мы с майором Меткафом разойдемся, хе-хе, во мнениях.
Шайскопф. Я могу и судьей быть, сэр. Поскольку я и обвиняю его, и защищаю, у меня имеется возможность взглянуть на любой вопрос с двух сторон и, полагаю, рассмотреть его беспристрастно.
Полковник. По-моему, он дело говорит. Стало быть, можно приступать. Так вот, если исходить из улик, с которыми я ознакомился, случай Клевинджера ясен. Все, что нам требуется, — подыскать для него обвинение.
Шайскопф. Думаю, что я уже подыскал его, сэр. Ввиду возможности вероятного скорее всего возникновения таковой непредвиденной задачи. В качестве обвинителя я возьму на себя смелость привлечь внима…
Полковник. Дерьмоло…
Шайскопф. Шайскопф.
Полковник. Переходите к отвратной сути дела.
Шайскопф. Есть, сэр.
Полковник. Что этот мелкий сучий потрох натворил?
Шайскопф. Я обвиняю заключенного Клевиндже…
Клевинджер. Я не заключенный. Согласно нормам…
Полковник. Порядок в богопротивном суде!
Шайскопф. Я обвиняю арестанта Клевинджера (зачитывает) «в неуместном спотыкании, нарушении строя во время пребывания в строю, нападении с преступным умыслом, наглом поведении, посещении школы, имагинативном нарушении закона…»
Стенографист. Сэр?
Меткаф. Имагинативном?
Шайскопф. И-МА-ГИ-НА-ТИВ-НОМ.
Меткаф. Это очень серьезное обвинение.
Полковник. А что оно значит?
Шайскопф. Похоже, этого никто не знает, сэр. Мне не удалось отыскать какое-либо толкование этого слова.
Полковник. В таком случае ему трудновато будет опровергнуть это обвинение, верно?
Меткаф. Потому оно и является столь серьезным.
Полковник. Меткаф, у вас, я так понимаю, брат в Пентагоне служит, а?
Меткаф. Так точно, сэр.
Полковник. Однако большого влияния он там не имеет, так?
Меткаф. Вообще никакого не имеет, сэр.
Полковник. И вряд ли когда-нибудь будет иметь, верно?
Меткаф. Перспективы у него очень скромные, сэр. Он рядовой даже не первого класса.
Полковник. В таком разе вам лучше вести себя здесь поосмотрительнее, черт бы вас побрал, иначе вы у меня мигом попадете под суд за имагинативную попытку сплавить этого наглого сучьего потроха на Соломоновы острова, чтобы он там мертвецов закапывал. Продолжайте, прошу вас, э-э…
Шайскопф. Шайскопф.
Полковник. Шайскопф. Продолжайте зачитывать обвинения, предъявляемые этому хитрожопому, шибко умному, полоумному, сучье-потроховому отродью такого же сучьего потроха, как он.
Шайскопф. Есть, сэр. «Посещение школы…»
Клевинджер. Он это уже говорил.
Полковник. Вы это уже говорили?
Шайскопф. Так точно, сэр. Но он посещал не одну школу. «В государственной измене, подстрекательстве, чрезмерном умствовании, приверженности классической музыке и… тому подобном».
Услышав последнее обвинение, полковник и Меткаф присвистывают.
Полковник. Ладно, Клевинджер. Вы прослушали выдвинутые против вас обвинения. Они вам понятны?
Клевинджер. Не уверен, сэр. Там было не помню какое спотыкание и…
Джозеф Хеллер со своим первым романом «Уловка-22» — «Catch-22» (в более позднем переводе Андрея Кистяковского — «Поправка-22») буквально ворвался в американскую литературу послевоенных лет. «Уловка-22» — один из самых блистательных образцов полуабсурдистского, фантасмагорического произведения.Едко и, порой, довольно жестко описанная Дж. Хеллером армия — странный мир, полный бюрократических уловок и бессмыслицы. Бюрократическая машина парализует здравый смысл и превращает личности в безликую тупую массу.Никто не знает, в чем именно состоит так называемая «Поправка-22».
… Знаменитый антимилитаристский роман Дж. Хеллера "Поправка-22" в новом переводе.«Поправка-22» — не просто антивоенный роман. Это всеобъемлющая сатира на американский образ жизни и его принципы, на американское общество, и особенно его высшие, «генеральские» слои…(Из предисловия Г. Анджапаридзе "Лики Америки")
Роман «Что-то случилось» принес Джозефу Хеллеру не меньший успех, чем ставшая знаменитой «Поправка-22».Построенный в форме развернутого монолога героя, подводящего итоги своей жизни, прожитой в погоне за миражами, роман затрагивает многие наболевшие вопросы современной Америки, да и вообще западного общества.
Роман-завещание Джозефа Хеллера. Роман, изданный уже посмертно. Что это?Философская фантасмагория?Сатира в духе Вуди Аллена на нравы немолодых интеллектуалов?Ироничная литературная игра?А если перед вами — все вышесказанное плюс что-то еще?
Роман «Вообрази себе картину...» (1988) описывает путешествие во времени — от Аристотеля до наших дней, окрашенное стойким убеждением автора: нет оснований говорить, будто человечество за прошедшее время сильно усовершенствовалось в моральном и интеллектуальном отношении.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Язвительный, остроумный и необыкновенно полемичный «Человек без страны». Парадоксальное эссе «Храни вас Бог, доктор Кеворкян!» и беседы о писательском ремесле «Пожать руку Богу», впервые публикующиеся на русском языке.В этих трудноопределимых в жанровом отношении произведениях талант Воннегута сверкает всеми своими гранями: вымысел переплетается с реальностью, иронию внезапно сменяет серьезный тон, а на первый план снова и снова выходят «вечные» вопросы – о жизни и смерти, о творчестве и о времени, которое определяет судьбу.
Один из самых значительных английских романов ХХ века, экранизация которого собрала целый букет престижных премий. Роман, который произвел своим появлением эффект разорвавшейся бомбы.Молодая англичанка вместе с группой туристов осматривает местную достопримечательность — Марабарские пещеры, а после экскурсии неожиданно обвиняет в домогательствах одного из своих спутников — молодого, интеллигентного, блестяще образованного врача-индийца. Банальная на первый взгляд история мгновенно сводит на нет те отчаянные усилия, которые делают благожелательно настроенные представители английского и индийского общества для взаимного сближения.Два мира сталкиваются насмерть в этом блестящем, горьком и безысходном романе: мир европейских колонизаторов и индийской интеллигенции.
Одна из самых прославленных книг XX века.Книга, в которой реализм традиционной для южной прозы «семейной драмы» обрамляет бесконечные стилистически новаторские находки автора, наиболее важная из которых – практически впервые со времен «Короля Лира» Шекспира использованный в англоязычной литературе прием «потока сознания».В сущности, на чисто сюжетном уровне драма преступления и инцеста, страсти и искупления, на основе которой строится «Звук и ярость», характерна для канонической «южной готики». Однако гений Фолкнера превращает ее в уникальное произведение, расширяющее границы литературной допустимости.
«Цитадель» – самое необычное произведение Экзюпери, ставшее вершиной его художественной философии. «Цитадель» «возводилась» писателем в течение многих лет, но так и не была завершена.Эта книга о человеке и его душе… Она глубока настолько, что каждый непременно найдет на ее страницах что-то близкое своей судьбе и жизни. Это действительно книга на все времена!В издание также включена сказка «Маленький принц».