– Ты следишь за нами? – тут же напряжение вернулось в её голос.
– Ты думаешь, я оставлю своего сына без присмотра? Меня не интересует ваша личная жизнь, твои связи с правительством и так далее, но ребёнок всегда будет под присмотром, пусть это для тебя не будет тайной.
Ирина, обладая действующей нейросетью и базами знаний Содружества, привлекла к себе внимание, и теперь работала в одном из закрытых НИИ. Пока угрозы её жизни не возникало, искины не вмешивались, но мои ребята держали её в поле зрения на всякий случай, благо девушке хватило ума скрыть от властей само существование нейросети.
– Этого следовало ожидать,…теперь мне многое стало понятно…
– Ты про что?
– Случай в лагере, во дворе, в школе мне дальше перечислять?
– Ах, вот ты о чём, да это так.
Были моменты, когда «мелкий», да и остальные члены её семьи попадали в неприятные ситуации и могли пострадать, если бы не своевременное вмешательство моих Теров.
– Спасибо, а я считала, что это заслуга наших спецслужб,… когда ты его хочешь увидеть?
– Хотел в школу заехать, понаблюдать за ним…
– Туда не пускают, охрана всех взрослых теперь проверяет после теракта в Беслане.
Об этом я уже был в курсе и не стал переспрашивать.
– У меня есть способы, не переживай…
– Не сомневаюсь,… если хочешь после занятий, встретимся в кафе и тебя с ним познакомлю? Но сам понимаешь, я бы не хотела, чтобы он узнал, что Михаил не его отец…
Я не ожидал подобного предложения, но и отказываться само собой не стал, поэтому сразу же, согласился.
– Неожиданно, но отказываться не буду… спасибо. Как меня представишь?
– Если не против то племянником… по возрасту подходишь, если конечно за это время не постарел.
– Не постарел.
– Хорошо тогда встретимся у школы в четыре.
– До встречи.
Закончив разговор, стал изучать подробную информацию о родне Ирины и её мужа Михаила. Я так и не спросил, о каком племяннике шла речь, но у неё их было всего пятеро и только двое подходили под это описание. Один жил в Саратове, а другой Игорь, пропал без вести в Чечне, вот и возникла у меня идея использовать его внешность, хоть я и не знал, как отреагирует Ирина на это. Использовать свою настоящую внешность я не стал, если когда и откроюсь сыну, то когда он станет взрослым и самостоятельным. Его отчим оказался достойным человеком и искренне любил не только своих детей, но и моего мальчика. Искины плотно опекали и следили за этой семьёй, и скрыть что-либо от них было практически невозможно. Надо быть честным, у меня были мысли, что Михаил будет относиться к не родному ребёнку хуже, чем к своим детям, и это в какой-то мере даст мне право не считаться с его мнением, но по факту оказалось совсем иначе.
Получив от Шизы все имеющиеся фотографии пропавшего парня, уделил особое внимание подаркам. Что подарить десятилетнему мальчику и его брату, заканчивающему девятый класс, я примерно представлял, но не был уверен в своём выборе. Дети росли в достатке и ни в чём не нуждались, поэтому мой выбор остановился на защитных артефактах привезённых мной в последней экспедиции на «планету магов». Они могли менять свой внешний вид и имели кучу других полезных свойств, но главное могли защитить. Придать им вид старых советских командирских часов было не сложно, и я надеялся, что они их заинтересуют. Со временем все функции этого устройства станут им доступны, но только в крайнем случае или после того как я покину планету. Для Ирины у меня тоже был припасён подарок – золотой кулон с небольшим кристаллом накопителем в нём. С пустыми руками появляться я считал не правильным, поэтому собрав все приготовленное и сменив внешность, переместился к «Теру» охраняющему семью сына.
Сложно передать свои эмоции, когда я вживую наблюдал за своим ребёнком, который к слову был, не сильно похож на своих родителей. Худой, русоволосый мальчуган с яркими синими глазами, мало что имел общего с тёмноволосыми отцом и матерью, и лишь некоторые черты лица напоминали мать. Стало даже немного обидно, но я понимал что, скорее всего виной тому проходимые мной модификации по технологии Аграфов. Нет, уши его были вполне человеческие, но черты лица были слишком правильными. Странности начались почти сразу, как я появился. Он ощущал моё повышенное внимание на себе, и нет, нет, поглядывал в мою сторону обеспокоено, а его эмоции стали настороженными. Тут и без энергетического зрения было ясно, что ребёнок слабый псион. Проверка подтвердила, мой сын имел способности, пусть они и были слабые, но вот чувствительность у него была хорошая. Конечно, когда я закрылся, он престал меня ощущать, но это было не удивительно.
К концу дня я понял одно, что он не только скрывал свои физические возможности от окружающих, но и всё остальное. На уроках ему было откровенно скучно, но когда его вызывали, старался отвечать, не выделяясь из общей массы учеников. Больше всего удивили меня попытки его воздействия на окружающих и эксперименты со своей пусть малой, но силой. То, что он мог чувствовать направленные на него эмоции и внимание я уже убедился, но было странно, что он целенаправленно старался стать незаметным и невзрачным. От чего десятилетнему ребёнку это нужно я понял не сразу, но когда открылся и стал ощущать чужие эмоции, то всё стало ясно. Попробуйте ощущать всю эту кашу эмоций пусть только направленную на тебя и не иметь возможности защититься от неё! Выход напрашивался один стать незаметным и неинтересным.
