Попаданец в юбке. Из инструкторов аэроклуба в лётчики-истребители Великой Отечественной войны - [36]

— Понимаю, — вздохнул участковый. — Петька тоже на это грешит. Сказал, кстати, что предупреждал их, а жена летчика того все это суеверием назвала и с концами.

— Вот именно с концами.

— Значит так, то, что берег обвалился, и они все пятеро в воду упали, это вполне правдоподобно никто не прицепится, так дело и закроешь. Но это для всех, а теперь для тебя. За районом этим последи. Чтобы никто из чужих там не шатался, да и местных тоже – нам новые пропажи ни к чему. Да, кстати, а тот нож кремневый, что ты у того мужика забрал ну того самого, полуголого в шкуре, который на мине подорвался, где он?

— У меня дома лежит, а что? — забеспокоился участковый. — Это же еще при немцах было. Так он же явный псих был. Людмила, что его вылечить пыталась, так ведь и сказала. Ненормальный. Видать из дурдома в начале войны сбежал и по лесам шатался.

— Это-то тут при чем?

— Да вроде как бы и ни при чем. Вот только…

— Просто странно, как-то. То пятеро пропали. То сумасшедший появился. Но не в пижаме больничной, а в шкуре и с ножом каменным и все в одном месте, которое испокон веков нехорошим считается. В общем так, если чего необычное узнаешь, сообщи. Над этим вопросом еще поработать надо. Все, свободен.

Два дня пути и дома. Маша открыла тамбурную дверь.

— Ну вот моя квартира, а вот ваша. Сейчас я вас поселю, — внимательно оглядела своих новых соседей. Легализация в действии. Переоделись уже в современное. Встретишь на улице – от аборигенов не отличишь. Ане джинсы идут очень, да и протез хорошо скрывают. Надежде Васильевне чулки капроновые понравились. Васька футболку надел – вообще на себя не похож стал. Артема еле от ноутбука оттащили. А Гришенька чуть сникерсов не объелся. И у каждого по мобильнику. Первое задание – овладеть в совершенстве. Связь – дело первостепенное. Еще недельку-другую с собой потаскать, и, считай, что первый этап закончен.

Легенду, кто они и откуда, в дороге разработали.

— Значит так, — Маша на секунду задумалась, — вроде все показала, рассказала. Обустраивайтесь, отдыхайте до вечера. А вечером мы с мамой, папой и братиком к вам в гости придем. Ну а теперь всем до свидания. Я домой пойду, подготовиться надо.

Вошла Маша к себе в квартиру – никого. Родители на даче, вечером вернутся, Мишка на работе. В чем была, не раздеваясь на кровать бухнулась, глаза закрыла, подушку обняла.

— Дома, я дома, — чуть в голос не заорала, но вовремя спохватилась. Новых соседей перепугает. Полежав немного, Маша решила – хватит, дел по горло. Рюкзак надо разобрать, себя в порядок привести, к встрече с родителями подготовиться. Только бы все нормально прошло, только бы все поняли, а там – правду ведь рассказать придется. Поначалу-то скрыть все хотела, к Вите из дома сбежать, а теперь… Сколько раз за это время себя на месте мамы представить пыталась. Чтобы сама сказала обо всем узнав. Не смогла, опыта материнства нет. Придется экспромтом действовать. Ладно, с Богом!

Мишка пришел домой довольный, как слон после купания.

— Маша, — заявил он с порога, — у меня две новости. Одна – хорошая, другая – интересная. С какой начать?

— С хорошей, конечно, а интересную потом расскажешь.

— Ну так вот, — Мишка прошел в зал и опустился в свое любимое компьютерное кресло.

— Да, кстати, Маша, ты зря волосы покрасила. Тебе белый не идет, а под седину – так вообще. У тебя же нормальный цвет был.

— Перекрашусь, — согласилась Маша. — Так, какая у тебя новость хорошая?

— Мне зарплату повысили, — улыбнулся Михаил. — Программа моя хорошо пошла.

— Молодец – растешь! — Маша искренне порадовалась за брата.

— А теперь интересная. Я, Маша, как и ты, решил в своей памяти покопаться и себе.

— Я знаю, письмо читала.

— Ну и как?

— Выходит, не я одна и не мы двое, Мишенька! Вот, почитай! — Маша протянула Михаилу листки с распечаткой регрессных воспоминаний Виктора. Он быстро пробежал их глазами, некоторое время молчал, а потом произнес:

— Странно.

— Ничего странного, — возразила Маша. — В той войне 27 миллионов погибло. Так что, если каждый себе мозги попотрошит, знаешь сколько нас таких наберется.

— Да нет, я не о количестве, — возразил Михаил. — Я о той летчице, у которой тогда механиком и воздушным стрелком был. Попытался судьбу ее выяснить. Может живая еще? Интересно было бы на нее посмотреть.

— Ага, интересно, — Маша сделала над собой гигантское усилие, чтобы не заржать. Так смешно стало. Она же перед ним сидит. Ладно, поиграем.

А Мишка продолжал:

— Она из Минска, в аэроклубе занималась, ну и так далее. Так вот, посмотрел я по Интернету их сайт. Нет такой, не училась никогда, а по военным сайтам есть. Она на истребителях потом летала в ПВО Москвы. Орденом Красной звезды ее наградили. Дальше не смотрел еще.

— Ну, это мы с тобой, Мишенька, вместе досмотрим, если надобность будет, — Маша загадочно улыбнулась, — а насчет отсутствия сведений в аэроклубе, это объясняется просто – документами чужими воспользовалась. Билетом комсомольским, например – он же тогда без фотографии был. Главное, чтобы возраст подошел. Ну, а если имя и фамилия совпадут, то вообще – красота. Например, я – Воронина Мария Николаевна 1982 года рождения, 25 лет мне. А она – Воронина Мария Сергеевна, 1917 года рождения. На 1941 год ей сколько было? Правильно – 24 года. И вот, представь – инструктор по летной подготовке аэроклуба в лесу гуляла. За ежевикой пошла, где-нибудь под Смоленском. А там – дыра во времени с 2007 в 1941 год во 2 июля, десятый день войны, незаметная такая. Вот она в нее и провалилась.