— Ну-у… верно, — смущенно пробормотал Слуга Сееле. — Так вот, благодать Ночи увеличивает эту меру в темные часы и под полной луной. Дела будут спориться сами собой…
— Значит и совершенство Разума благодать тоже поднимает? Я прав? Ты говоришь «дела», а вовсе не «свершения», которые требуют совершенства Тела или Веры, — объяснил я свою догадку.
— Да, — очень лаконичный ответ. Никто не любит, когда за него оканчивают умные фразы.
— Отлично! Ну, а теперь действительно топчи меня как Бог черепаху — рассказывай про Призыв.
И началась лекция, растянувшаяся на добрых четыре часа — хранитель оседлал своего «конька». Я ему не мешал, вычленяя из потока мистики факты и следствия из них.
— …мы призываем существ в конус Благого Света и призванных ограничивает естественная сила Всесеветлейшей — еще никому не удавалось вырваться в Мир из конуса даже в ночь лунного затмения…маги же обычно пользуются графическими печатями с именами демонов или местных богов (Богов Места, если говорить канонически). Эти печати менее надежны. Бывало так, что неумелый демонолог вытаскивал в свой План слишком могущественное существо просто напросто случайно прерывая его скольжение в Пустоте.
— Вот тут подробнее… я имею в виду не про Пустоту, а про графические печати. Каков их ресурс, какой Силой питаются и из какого источника…
— Обычно их накладывают с помощью заемной Силы. Занимают у богов, демонов, через жертвоприношения или ритуальные пытки. Реже заполняют узор своей Силой — это тяжелее и сложнее, но вместе с тем такая печать по надежности не уступает призыву Волей Богини. Только естественно слабее.
— Так как темные до ужаса не любят работать и напрягаться сами, то я скорее ожидаю первого описанного тобой варианта. Остановись на них подробнее…
И вот, наконец, я дотопал до описанного торговцем Прохода. Как он выглядел? Как совершенно мертвая пустыня серого песка, похожего больше на пепел сгоревшего Мира. Вкупе с сиянием «неба» тропы довольно жалкое и мерзкое зрелище. И даже самых завалящих «стражей» тут не было. Полный штиль.
— Стоим — ждем, — сказал я сам себе. Все что хотел подготовить — сделал раньше, так как хрен ее знает, когда меня призыв настигнет. А вот в данный момент я слопал валерьянку (хотя уже порядком надоела вязкая пустота в голове), глотнул крови херувима — мерзкая вещь этот спирт и даже заесть нечем и выполнил собственный приказ. Состояние называется «готовность к проблемам».
Вспышка, пропущенный удар сердца, звук пульса в ушах…
— А-А-А!!! — меня с головой накрыло БОЛЬЮ. Как будто нутро вынимают, медленно и со вкусом. На миг боль даже кажется наслаждением… Стоп-стоп-стоп! Это мы уже проходили и нам жутко не понравилось!
Через завесу комариным писком проник «голос» Слуги Сееле:
— Это не твоя боль, Путник, очнись. Это не твоя боль, Путник, очнись. Это не твоя боль…
— Да все, все, я с нами нечего репитером прикидываться. Что я пропустил? — с каждым словом становилось все легче. Боль уступала место чувству эйфории и огненного клубка в животе.
— Ты стоишь в центре печати нанесенной на алтарь сопричастности. А на второй его половине сейчас медленно теряет разум и жизнь чистая душа.
— Чел невинный, что ли? Так таких не бывает согласно общепринятой доктрине. А если ты считаешь, что без греха, то это есть грех гордыни и гореть тебе на готическом гриле со смоляной подливой… Но это лирика. Действуем по плану? — ну конечно я составил План! Все обкашлял со своим партнером, поспорил с ним немного, поругался, но к консенсусу мы пришли, и он счел, что пришедший мне по ходу лекции в голову бред имеет право на существование (Слуга «хмуро» все что я не говорю на тему мировосприятия и мироощущения называет теперь не иначе как бредом).
— Да, противник сильный, но на твоей стороне благословения богов и даже проклятие Госпожи — оно помогло тебе быстрее найти выход из лабиринта мук и боли. Темный пока не хочет твоей смерти — он желает тебя подчинить, правда ему все равно, сохранишь ли ты ясный разум…
— Ясно, действую, — я цапнул из плетеного кармана на поясе склянку с «эйфорином» собственного изготовления и, выдохнув в сторону от горлышка, начал глотать кровь херувима растворенную в медицинском спирте.
Ровно половину от ее объема — почти классическая стограммовая стопка получилась. Не прибалдеть бы в конец…
Ох, хор-р-рошо! Боль отошла вообще на самые задворки сознания. Теперь сосредоточиться, не обращать внимания на окружающую обстановку, самой заметной деталью которой является здоровенный — в полтора меня! — (а я совсем не мелкий!) очередной балахонщик с витым костяным посохом в руках. До этого момента он был спокоен, но как только я осознанно задвигал руками — напрягся. Но к делу: я присел на корточки, осторожно положил блочник, который держал в правой руке около себя (фламберг пришлось поставить вертикально, уперев острием в пол — печать была слишком мала что бы уложить меч на пол не вынося его за границу), и плотно прижал ладонь освободившейся руки к поверхности камня строго в центре печати. По словам хранителя эти графические построения могут основываться на совершенно различных мистических числовых комбинациях, но в одном между собой схожи — их центр всегда чист от линий. И эта область, а вовсе не внешние углы и границы, является самой уязвимой. Этакий «глаз бури», в котором царит полный штиль течений манны и Силы, где призванный может делать все что угодно без помех и контроля, со стороны призывающего. Другое дело, что у надежных (читай сложных) печатей эта область стремиться к нулю, а в конусе Сееле вообще отсутствует.
