Попадалово. Том 1. Том 2 - [25]

Да, историй была много, но больше всего мне запомнилась одна. История про странного человека, которого звали Вальдемар Мухин. Вернее, до сих пор так зовут, ведь он живее всех живых.

Вальдемар Мухин — бывший работник в борделе у Брунгильды. Он занимался обслуживанием особых гостей… Тех, кто любит поразвлечься с мужчинами, и при этом сам является мужчиной… В этом мире и этом городе в частности, содомитские наклонности сильно порицались. Ещё бы, ведь на такой стадии развития общества до пресловутых гей парадов, и, упаси Господи, гей браков, ещё очень далеко. Но Брунгильда, человек не по времени прогрессивный, поняла, что и на таких клиентов есть спрос, поэтому не пойми где отыскала Вальдемара…

Вальдемар — уверенный в себе, перекаченный амбал, которого знают все в округе. Такую славу он заслужил благодаря бесконечным потасовкам. Люди нападали на него из-за его ориентации, а он каждому давал отпор. Он не хотел слушать унижения, поэтому переколотил, наверное, половину города. Его опасались, избегали, но некоторые хотели помочь, излечить прокажённого от страшной болезни, но и таких Вальдемар отправлял в глубокий нокаут.

Однажды он поколотил одного из своих клиентов — престарелого банкира, и тот поставил перед Брунгильдой условие — либо она увольняет Мухина, либо он устраивает борделю такие проблемы, от которых ничего уже не спасёт. Естественно, ей ничего больше не оставалось делать, как уволить Вальдемара. Но Вальдемар всё понял, признал свою вину и не держал зла на Брунгильду. Они остались в прекрасных отношениях и в случае чего, он всегда помогал ей.

Лучше поздно, чем никогда, но я вдруг вспомнил, что незащищенные половые связи могут вызвать какую-нибудь инфекцию, или даже беременность… Насчёт этого выказал Брунгильде свою тревогу, но она успокоила меня. Сказала, что после каждого клиента её работницы выпивают специальный отвар, обладающий почти волшебными свойствами, который тут же убивает всю заразу, в том числе и потенциальных детей.

Когда предметы в комнате перестали отбрасывать тени, Брунгильда зажгла свечи. Только тогда я понял, что уже стемнело. Настал тот самый, долгожданный момент.

Брунгильда закончила рассказывать очередную офигительную историю, напомнила мне номер комнаты, который я и без того на всю жизнь запомнил, и отправила туда. Перед тем как я вышел, сказала:

— Тебя уже ждут… Только сильно не налегай. Сам понимаешь, после сегодняшнего…

Так как я был на втором этаже, оставалось только пройти в конец коридора. Комната тридцать три находилась слева. И вот я стою перед ней и безотрывно гляжу на номер. Он аккуратно выцарапан чем-то острым и прокрашен розовым лаком. Заношу кулак, чтобы постучать, но замечаю, что дверь не заперта.

Приближаюсь к небольшой щёлке и пытаюсь рассмотреть, что находится внутри. До меня доносится еле заметное свечение. Никаких звуков, кроме собственного беспокойного дыхания, не было. Всё-таки решаю постучаться — ведь неприлично же входить без стука…

Чуть слышно, чтобы не толкнуть дверь, бью по ней три раза костяшками пальцев. Жду. Прислушиваюсь.

Но никто не отзывается, поэтому открываю самостоятельно. Аккуратно нажимаю на дверь и она, поскрипывая, отворяется. Как я и думал, тут никого нет. Кровать аккуратно застелена, на деревянной табуретке в центре комнаты стоит недавно зажжённая свеча, шторы скрывают весь остальной мир.

Присел на кровать, стараясь не помять постельное бельё, положил руки на колени, словно в первый раз пришёл в первый класс. Стал ждать.

От нервов начал дрыгать ногой в такт какой-то незамысловатой мелодии в голове. Заметил, что вместе со мной прогибается и кровать. Начал оценивать её упругость, слегка подпрыгивая вверх-вниз. "Ого… Неплохо пружинит". Невольно задумался о том, что смогу улететь во время процесса. Попытался отогнать эти мысли. Замер.

Из соседних по этажу комнат и из комнат ниже, слышал уже опостылевшие стоны. По началу они возбуждали меня, теперь, спустя столько времени, только раздражали. Они будто издевались надо мной, говоря — "Вот, мы то уже, а ты то ещё нет… Неудачник!" Какая-то женщина за стеной, казалось, пропела оперу. Она так сильно надрывалась, что в один момент замолкла и свалилась с кровати. Ну, или мужик свалился.

Смотреть в этой комнате было совершенно не на что, не за что зацепиться взглядом. Пол, потолок, стены… Кровать, на которой сижу, маленький стол без зеркала, тумбочка… У Брунгильды было, что ли, побогаче. Здесь же не находилось ничего интересного. И самое главное, здесь не было женщины! "Да где она, ё-маё?"

Ожидание перед чем-то важным всегда самое неуютное время. Когда ты думаешь о предстоящем, у тебя начинает крутить живот, где-то внутри что-то клокочет, одолевает нервозность. Сейчас я это и испытывал.

Наконец, за дверью, в коридоре, я услышал неторопливые, неуверенные шаги, словно шагающий сомневался, идти сюда или нет. Я тоже резко начал сомневаться и захотел убежать. К счастью, или к несчастью, бежать было уже поздно. А из окна второго этажа прыгать не особо хотелось.

За прикрытой дверью с той стороны кто-то стоял. Кто-то стоял и не осмеливался входить. Вроде бы, я даже слышал сбивчивое дыхание. Или я нафантазировал и это моё дыхание? Возможно, и так, ибо волновался жутко. Как приросший к кровати не двигался и смотрел в одну точку — на медленно начавшую свой ход перегородку между мной и моей зрелостью.