Pop-принцесса - [12]

Хотела бы я похвастаться тем, что вдруг почувствовала моральную поддержку Трины, но это было не так. По правде говоря, у меня сердце ушло в пятки. В новой школе Джен могла превратить мою жизнь в ад. Поэтому я притворилась, что не слышала ее слов, и сосредоточила все свои мысли на награде «Лучший работник месяца», которую так стремилась завоевать.

— Добро пожаловать в «Дэйри куин». Вы готовы сделать заказ?

«Вы готовы к тому, что я сейчас вылью расплавленный горячий шоколад вам на головы, сучки мерзостные?!»

Даг отвлек ее от выполнения очередной гадости, которую она заранее приготовила для меня. Он заглянул в кафе, просунул голову в дверной проем и позвал ее:

— Эй, Джен, мы здесь заседаем.

Даг жестом пригласил Джен сотоварищи присоединится к нему и его корешам. Он меня спасал или клеил Джен?

— Да идите вы! — визгливо крикнула она.

Джен что-то буркнула мне и важно выплыла на улицу. В окно я увидела, как она плюхнулась на скамейку рядом с Дагом и закурила.

Я пошла в подсобку и достала ведро и старую швабру. Что бы Лаки сделала на моем месте? Я задумалась. В таких ситуациях она не теряла лица. Лаки была воплощением благородства, Она была не из тех, кто легко ввязывается в драку при малейшей провокации, как Трина; и не коллекционировала влюбленных парней, сталкивая их, чтобы они дрались из-за нее, как Кайла. Мое сердце сильнее забилось при воспоминании о сестре. Мне так ее не хватало! Лаки помогла бы мне решить, как не рассориться с соперницей и в то же время заполучить парня.

Ресторан опустел, и на скамейках на улице уже никого не было, когда я вышла из подсобки, Я простояла там целых пятнадцать минут, сдерживая слезы, нахлынувшие от тоски по сестре и оттого, что я ненавидела свою новую жизнь.

ВОСЕМЬ

Папа и Чарльз забрали меня с работы.

— Сегодня мама приготовила худший мясной рулет в мире, — пожаловался брат. — Даже Кэш не хочет есть его. Мы с папой остановимся в «Маке» по дороге домой, а не то просто подохнем с голода.

Я дико устала, но все же сказала:

— Хорошо.

Нам пришлось подъехать к окошку для автомобилистов, потому что ресторан быстрого питания уже закрывался. Поскольку они не хотели, чтоб мама знала, что они тайком едят после ее стряпни, папа припарковался на обочине, и они с Чарльзом поели в машине.

Я дотянулась с заднего сиденья до пакета Чарльза с картошкой фри и стащила горсть хрустящих палочек.

— Закажи себе сама! — огрызнулся Чарльз.

Я показала ему язык.

— Не очень-то красивое личико для поп-принцессы, — съязвил Чарльз.

Мы оба рассмеялись, но у папы вытянулось лицо:

— Уандер, ты ведь это не всерьез с Тигом задумала, так? Я согласился, чтобы мама отстала от меня, но полагаю, что ты достаточно умна, чтобы не принимать все это за чистую монету.

— Да мы просто дурака валяем, — слукавила я. — Ничего из этого не выйдет. У меня не та внешность и не тот голос, с которыми Тиг привык работать. Я не умею петь, как… Ну, в общем, как Лаки. — Я произнесла ее имя тихо и мягко, как теперь было заведено в нашей семье, а потом переключила их внимание с имени, которое только что произнесла вслух: — Вы не поверите, кто приехал репетировать со мной сегодня — Трина Литл!

Лица у Чарльза с отцом так и просияли над биг-маками. Трина была практически членов нашей семьи все те годы, когда она, Лаки и Кайла были неразлучны, как пресловутые три мушкетера.

— Что-то не верится, что Джералд Тиг просто «дурака валяет», раз он попросил Трину приехать аж из Бостона ради одного дня репетиций с тобой. Кстати, как у нее успехи в колледже? Все такая же отличница?

— Да, неплохо учится. Шустрая и смышленая, как всегда. Она собирается стать певицей в стиле кантри.

Это откровение заставило Чарльза переключиться на другую радиостанцию: с последнего хита Кайлы на станцию кантри, на которой звучал пошлый, слащавый хит желтоволосой скучноголосой королевы кантри.

— Отсто-о-ой, — завопил Чарльз. — Трина слишком крутая, чтобы петь такое.

— Могу поспорить, если Трина задалась целью петь музыку кантри, это будет классом повыше, чем эта вульгарщина, — сказал папа.

— Что такое «вульгарщина»? — переспросили мы с Чарльзом.

— Возьмите словарь и посмотрите.

Я дотянулась с заднего сиденья и потрепала папины седые волосы на макушке. Какой он иногда бывает славный!

Ночью металась в постели я и ворочалась. Изо дня в день я мучилась от бессонницы. Когда же я все-таки засыпала, то не больше чем на два часа — никогда на всю ночь. Меня донимали кошмары: бегущая Лаки, визг тормозов, я стою безмолвно в шоке, мама кричит не своим голосом — каждую ночь с завидной регулярностью. Я вскакивала вся в поту, меня трясло, и я сидела, уставясь в пустоту, не решаясь снова уснуть. Изредка по ночам, когда шум океана за окном стихал, я слышала, как папа перебирает пальцами клавиши компьютера в гостиной или как мама смотрит «Конана-варвара» по телику в спальне, и понимала, что им тоже не уснуть.

Я включила лампу и выудила альбом Лаки с вырезками из газет и журналов из-под кровати, где прятала его от мамы. Я пролистала несколько страниц с призерскими ленточками, полученными на конкурсах художественной самодеятельности, почетными грамотами, рекомендательными письмами девочек-скаутов, не переставая удивляться несоответствию между таким впечатляющим списком достижений и пометками, написанными ее рукой. Столь отвратительного почерка, как у Лаки, не было ни у кого.