Понятие сознания - [46]

Мотивы, таким образом, не являются возбуждениями, пусть даже и умеренными, так же как возбуждения не являются мотивами. Но возбуждения предполагают мотивы, или, скорее, они предполагают общие тенденции поведения, мотивы которых представляют для нас наибольший интерес. Конфликты одних привычек с другими, или привычек с препятствующими обстоятельствами, или привычек с мотивами — также суть условия душевных смятений. Заядлый курильщик на параде, или при отсутствии спичек, или во время великого поста находится именно в таком положении. Но есть и лингвистическая причина, вызывающая некоторую путаницу. Существует несколько слов, которые обозначают как наклонности, так и возбуждения, кроме того, есть и такие слова, которые никогда ничего другого, кроме возбуждений, не обозначают, а с другой стороны, слова, которые всегда обозначают только наклонности. Такие слова, как «беспокойный», «встревоженный», «страдающий», «возбужденный», «испуганный», всегда обозначают возбуждения. Такие обороты, как «любящий рыбалку, увлекающийся садоводством», «мечтающий стать епископом», никогда не обозначают волнений. Но слова «любить», «хотеть», «вожделеть», «гордый», «нетерпеливый» и многие другие иногда обозначают простые наклонности, а иногда — возбуждения, которые возникают вследствие столкновения этих наклонностей с чем-то, что препятствует их проявлению. Так, «голодный» в смысле «обладающий хорошим аппетитом» в общих чертах означает: «ест сейчас или ест обычно с большим аппетитом, без всяких соусов и т. д.», но это отличается от смысла, в котором о человеке можно было бы сказать: «слишком голоден, чтобы сосредоточиться на своей работе». Голод в этом втором смысле слова является страданием и требует для своего существования совпадения аппетита с невозможностью принимать пищу. Точно так же смысл, в котором мальчик гордится своей школой, отличается от смысла, в котором он лишается дара речи от чувства гордости при неожиданном известии о зачислении его в школьную спортивную команду.

Чтобы снять возможные недоразумения, необходимо отметить, что не все возбуждения являются неприятными. Люди добровольно подвергают себя неизвестности ожидания, изнурению, неопределенности, растерянности, страху и удивлению в такого рода занятиях, как ужение рыбы, гребля, путешествие, разгадывание кроссвордов, скалолазание и розыгрыши. То, что волнительный трепет, восторг, удивление, веселье, радость являются возбуждениями, видно из того, что мы говорим о ком-то, что он слишком заведен, изумлен или обрадован, чтобы действовать, мыслить или говорить связно и последовательно. То есть мы описываем его впавшего в эти состояния в смысле «возбужденности», а не как движимого некоей мотивацией в смысле «стремящегося сделать либо добиться чего-нибудь».

(4) Настроения

Обычно мы описываем людей как пребывающих в определенное, более или менее продолжительное, время в определенном настроении. Например, мы говорим, что человек огорчен, счастлив, необщителен или неугомонен и остается таковым уже в течение нескольких минут или нескольких дней. Только в том случае, когда некое является хроническим, мы используем обозначающие его слова для описания характера. Сегодня человек может быть настроен меланхолически, хотя он и не меланхолик.

Говоря, что он пребывает в определенном настроении, мы высказываем нечто довольно общее; не то, что он все время или же часто делает или чувствует что-то одно, но то, что он находится в определенной установке сознания, чтобы говорить, делать и чувствовать великое множество самых разнообразных свободно соединяющихся вещей. Человек в легкомысленном настроении склонен чаще обычного шутить и смеяться над шутками окружающих, решать без надлежащего рассмотрения важные деловые вопросы, самозабвенно предаваться детским играм и так до бесконечности.

Сиюминутное настроение человека — вещь иного рода, нежели мотивы, которые им движут. Мы можем говорить о его амбициозности, лояльности по отношению к своей партии, гуманности, интересе к энтомологии, а также о том, что в известном смысле он и есть все это сразу и вместе. Но нельзя говорить, что эти наклонности являются синхронными событиями или состояниями, поскольку они вообще не события и не состояния. Но если бы возникла ситуация, при которой он мог бы одновременно и продвинуться в своей карьере, и оказать содействие своей партии, он, скорее всего, сделал бы и то, и другое, а не что-то одно.

Напротив, настроения ведут себя как монополисты. Сказать, что человек пребывает в каком-то одном настроении, значит сказать (за исключением комплексных настроений), что он не пребывает ни в каком другом. Быть в настроении действовать или реагировать определенным образом также означает не быть в настроении действовать или реагировать всеми прочими способами. Настроенный поболтать не склонен читать, писать или косить лужайку. Мы говорим о настроениях в терминах, подобных или же прямо заимствованных из тех, в которых мы говорим о погоде, а о погоде мы иногда говорим в терминах, позаимствованных из языка, описывающего настроения. Мы не вспоминаем о настроении или погоде, пока они не начинают меняться. Если сегодня здесь ливень, то это означает, что сегодня здесь не моросит. Если Джон Доу вчера вечером был угрюм и замкнут, то это значит, что вчера вечером он не был веселым, грустным, безмятежным или общительным. Далее, примерно так же как утренняя погода в данной местности одна и та же во всей окрестности, так и человеческое настроение на протяжении данного периода времени окрашивает все или большинство его действий и реакций в течение этого времени. Его работа и игра, его разговоры и выражение лица, его аппетит и грезы — на всем этом отражается его обидчивость, веселость или уныние. Любое из перечисленного может служить барометром для всего остального.