Понятие сознания - [181]

Почему то, что последующая истина о произошедшем необходимо предполагает это произошедшее, не вызывает у нас такого беспокойства, как то, что истина, предваряющая происшествие, требует этого происшествия? Почему формула «Все что есть, всегда должно было быть», казалось бы, предполагает, что ничего нельзя предотвратить, тогда как обратная формула «Все, что есть, всегда будет тем, что было», вроде бы этого не предполагает? Нас не очень беспокоит тот злополучный факт, что, если лошадь уже убежала, слишком поздно запирать двери конюшни. Но иногда нас беспокоит мысль, что если лошадь либо собирается, либо не собирается убежать, то заранее запирать двери конюшни либо бесполезно, либо нет необходимости. Важную роль в данном аргументе играет следующее. Думая о том, что предок необходимо предполагает потомка, мы невольно приравниваем это необходимое предполагание к причинной детерминации. Орудийный залп заставляет оконные стекла дребезжать спустя несколько секунд, но дребезжащие стекла не заставляют орудийный залп произойти за несколько секунд до этого, хотя они могут быть прекрасным свидетельством того, что несколькими секундами ранее был орудийный залп. То есть мы соскальзываем к размышлению о предшествующих истинах как причинах происшествий, в отношении которых они оказались истинными, в то время как простой вопрос о соотношении их дат спасает нас от мыслей, будто события суть действия последующих истин о них. События не могут быть действиями того, что следует за ними, точно так же как мы не можем быть отпрысками своих потомков.

Так что давайте повнимательнее присмотримся к понятиям: необходимо влечь за собой, заставлять, вынуждать, требовать и предполагать, на которых крепится данный аргумент. Как понятие требования, или предполагания, с которым мы работали, соотносится с понятием причинения?

Совершенно верно, что без победы Эклипса делаюший ставку не может правильно предположить, что Эклипс победит, и все-таки совершенно неверно, будто его предположение заставило Эклипса победить или стало причиной его победы. Высказывание «Его догадка о том, что победит Эклипс, была верна», логически предполагает или требует, чтобы Эклипс победил. Утверждать одно и отрицать другое значило бы противоречить самому себе. Сказать, что делавший ставку предположил верно, значит, всего лишь сказать, что победила лошадь, победу которой он предугадал. Одно утверждение не может быть истинным без истинности другого. Но событие не может быть одной из импликаций некой истины — подобно тому, как одна истина может требовать или предполагать другую истину. События могут быть действиями, но не импликациями. Истины могут быть следствиями других истин, но они не могут быть причинами действий и действиями причин.

Весьма сходным образом истина, что некто объявил ложный ренонс,[52] предполагает ту истину, что у него на руках была по крайней мере одна карта требуемой масти. Но то, что он объявил ренонс, не заставило и не принудило его иметь на руках карту такой масти. Он не мог объявить [ложный] ренонс, не имея на руках карты такой масти, но это «не мог» не подразумевает никакого рода принуждения. Одно высказывание может предполагать другое высказывание, но не может вложить карту в руки игрока. Вопросы о том, что заставляет события происходить, что их предотвращает и можем ли мы им способствовать или нет, совершенно не затрагиваются тем логическим трюизмом, что утверждение о действии — «нечто происходит» — верно, если только это происходит. Множество обстоятельств могло помешать победе Эклипса на скачках; множество других обстоятельств могло увеличить его отрыв от следующей за ним лошади. Но одно обстоятельство вообще никак не влияло на скачки, а именно то, что если кто-то предположил, что победит Эклипс, он предположил верно.

Теперь мы в состоянии отделить одно бесспорное и очень банальное истинное утверждение от другого, впечатляющего, но совершенно ложного утверждения; оба они, кажется, передаются формулой: «То, что есть, всегда должно было быть». Бесспорная и очень банальная истина такова: для всего происходящего верно, что если кто-то в любое время, предшествующее данному событию, сделал предположение, что оно произойдет, его предположение оказалось верным. Тот двойной факт, что событие не могло произойти, не окажись эта догадка верной, а такая догадка не могла оказаться верной, не произойди само событие, вообще ничего не говорит нам ни о том, что было причиной данного события, ни о том, можно ли было его предотвратить или хотя бы предсказать его с достоверностью или вероятностью на основании того, что произошло раньше. Угрожающее утверждение «То что есть, должно было быть» при определенном его толковании сообщает нам всего лишь ту банальную истину, что если истинно высказывание (а) что нечто произошло, то истинно и высказывание (b) о том что первое высказывание (а) истинно, — когда бы ни делалось это второе замечание (b) о первом утверждении (а).

Впечатляющее, но ложное утверждение, к которому, кажется, вынуждает нас эта формула, гласит, что все происходящее неизбежно или предопределено