Понимание - [4]
Залезть в закрытую базу данных FDA легче легкого. Я поиграл с одним из терминалов клиники, запуская программу информации для посетителей, которая содержит планы больничных зданий и списки персонала. Из нее пробрался на системный уровень и написал программу-ловушку, имитирующую открытое окно регистрации. А потом просто отошел; как я и ожидал, вскоре одна из моих врачей явилась просмотреть свои файлы. Обманка отвергла ее пароль и вернула настоящий экран. Доктор попыталась войти снова, на этот раз успешно, но ее пароль остался в моем капкане.
Воспользовавшись чужим доступом, я получил допуск к базе данных пациентов FDA. В испытаниях первой фазы
[8], на здоровых волонтерах, гормон сеоя никак не проявил. Ье-дущаяся сейчас вторая фаза клинических опытов представила дело совсем в другом свете. В базе нашлись еженедельные отчеты о восьмидесяти двух пациентах, каждому из которых был присвоен свой личный кодовый номер; все получали гормон К, большинство являлись жертвами инсульта или болезни Альцгеймера, мне встретились также несколько случаев комы. Последние отчеты подтвердили мое предположение: те, у кого мозг был поврежден сильнее, демонстрировали большее увеличение интеллекта. ПЭТ[9] выявила усиление мозгового метаболизма.Почему же первоначальные опыты на животных не создали подобного прецедента? Я думаю, здесь уместна аналогия с критической массой. У животных число синапсов>ниже нужного; их мозг поддерживает лишь минимальный уровень абстракции и ничего не выигрывает от дополнительных связей. А люди критической массы достигли. Их мозг полностью осознает себя и, как ясно показывают эти записи, использует любой новый компонент для своего всестороннего развития.
Самые интересные данные касаются недавно начавшихся исследований на пациентах-добровольцах. Дополнительные инъекции гормона увеличивают их интеллект, но опять же в зависимости от степени первоначальной травмы. Больные с микроинсультом не достигли даже уровня гениальности. Те, чей мозг был поврежден сильнее, ушли дальше.
Из тех же, кто находился в глубокой коме, я единственный, получивший третий укол. Я обрел куда больше синапсов, чем любой из тех, кого исследовали до меня; насколько повысится мой интеллект - вопрос пока открытый. Сердце мое неистово колотится, когда я думаю об этом.
Недели идут, и игры с докторами становятся все более нудными. Они обращаются со мной как с дефективным, проявляющим некоторые незаурядные способности: пациент, демонстрирующий признаки высокого интеллекта, все равно только пациент. Для неврологов я всего лишь источник ПЭТ-снимков и иногда - сосуд спинномозговой жидкости. Психологи имеют возможность что-то понять о процессах моего мышления из бесед со мной, но не могут избавиться от предвзятого отношения ко мне как к обычному человеку, награжденному дарами, которые он не в состоянии оценить и в которых не в силах разобраться.
Однако все как раз наоборот: именно врачи не разбираются в том, что происходит. Они убеждены, что достижения человека в реальном мире нельзя улучшить лекарствами и что мои способности существуют лишь в соответствии с липовой линейкой тестов на проверку интеллекта, так что они тратят свое время лишь на возню с ними. Но линейка эта не только воображаема - она еще и слишком коротка: мои неизменно отличные баллы не говорят им ничего, потому что у них нет основы для сравнения - я слишком далеко продвинулся по кривой нормального распределения.
Конечно, результаты тестов - всего лишь слабая тень происходящих перемен. Если бы только доктора могли увидеть, что творится в моей голове: сколько я познал того, что упускал прежде, и сколько способов применения этой информации я вижу. Я не лабораторный феномен, мой интеллект практичен, эффективен и действен. С моей почти совершенной памятью и способностью к сопоставлению я могу мгновенно вникнуть в ситуацию и выбрать наилучший для моих целей способ действий; я никогда не колеблюсь. Лишь теоретические вопросы еще бросают мне вызов.
Не важно, что именно я изучаю - я вижу систему целиком. Я вижу гештальт
[10], мелодию внутри нот, везде: в математике и естественных науках, в живописи и музыке, в психологии и социологии. Когда я читаю тексты, я думаю лишь о том, как корпели над своими трудами авторы, перебираясь от точки к точке, нащупывая связи, которых не видели. Они похожи на толпу, неспособную читать ноты, глазеющую на партитуру сонаты Баха, пытаясь объяснить, почему одна нота следует за другой.Эти узоры великолепны, но они разжигают мой аппетит, требуя большего. Существует множество структур, которые только и дожидаются, чтобы их открыли, гештальты совершенно иного свойства. Относительно них я слеп; все мои сонаты всего лишь изолированные точки на графике. Я не представляю, какую форму могут принять эти гештальты, но со временем понимание придет. Я хочу найти и постигнуть их. Я хочу этого больше, чем хотел чего-либо в своей жизни.
Врача-консультанта зовут Клаузен, и ведет он себя не как прочие доктора. Судя по его манерам, он привык при своих пациентах носить маску вкрадчивой вежливости, но сегодня ему явно немного не по себе. Он старается поддерживать атмосферу дружелюбия, но этот Клаузен, в отличие от остальных, обходится без лишних слов.
Тед Чан — из тех авторов, которые пишут редко, но метко. Данный сборник — все, что Чан наработал за двенадцать лет. Казалось бы, невероятно мало: 7 рассказов и одна зарисовка, — но если учесть, что из них “Вавилонская башня” (дебют!), “История твоей жизни” и “Ад — это отсутствие Бога” получили по “Небьюле”, а последний удостоился еще и премии “Хьюго”; наконец, “72 буквы” был отмечен “Sidewise Award” (за лучшее произведение в альтернативно-историческом жанре)… — согласитесь, такое количество наград кое о чем говорит.Работает Чан в редком нынче жанре “твердой” научной фантастики.
Этот небольшой рассказ, как и «История твоей жизни», посвящен вечно актуальному парадоксу Ферми. И, как «Эволюция человеческой науки», написан в полушутливой форме для необычной площадки: там это был журнал Nature, куда фантастов пускать обыкновенно чураются, а здесь http://supercommunity.e-flux.com/texts/the-great-silence/ — пуэрториканский телескоп Аресибо и тамошнее сообщество любителей креативной инсталляции. Казалось бы, при чем тут попугаи?
Предсказатель – совсем простое устройство: вы нажимаете кнопку, и загорается лампочка.Только загорается она за секунду до того, как вы нажали кнопку.©olvegg.
Тед Чан "Правда фактов, правда ощущений" (Ted Chiang "The Truth of Fact, the Truth of Feeling") Когда-то для сохранения информации человечество изобрело письменность. Что если с развитием технологии нам вообще не понадобится собственная память? Новое философское произведение от обладателя 4 "Хьюго" и 4 "Небьюла" (в числе последних — рекордные три премии за лучшую короткую повесть).
Тед Чан — из тех авторов, которые пишут редко, но метко. Данный сборник — все, что Чан наработал за двенадцать лет. Казалось бы, невероятно мало: 7 рассказов и одна зарисовка, — но если учесть, что из них “Вавилонская башня” (дебют!), “История твоей жизни” и “Ад — это отсутствие Бога” получили по “Небьюле”, а последний удостоился еще и премии “Хьюго”; наконец, “72 буквы” был отмечен “Sidewise Award” (за лучшее произведение в альтернативно-историческом жанре)... — согласитесь, такое количество наград кое о чем говорит.Работает Чан в редком нынче жанре “твердой” научной фантастики.
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В пятый том «Миров Гарри Гаррисона» включены три романа: «Чувство долга» (1962), «Чума из космоса» (1965) и «Фантастическая сага» (1967). … © 1993 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В второй том «Миров Гарри Гаррисона» включены два романа из цикла «Стальная Крыса»: «Рождение Стальной Крысы» (1985) и «Стальная Крыса идет в армию» (1987). … © 1992 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
Американского летчика, совершающего воздушный налет на питающие фашистскую Германию горючим нефтяные скважины Плоешти во время 2-й мировой войны, заносит во времени вбок, в параллельный мир, где … отсутствует американский континент. Так что миграция индейских племен была направлена не на восток, через Берингов перешеек, а на запад, в Восточную Европу, и река Днепр называется в этом мире Огайо (на ирокезском «красивая»), а Венгрия — Дакота. Как обычно, Фармер демонстрирует в этом романе недюжинное знание истории, мифологии и филологии.
Осваивать космический фронтир в другую галактику по доброй воле не отправится ни один житель Земли. Придется использовать проверенный Диким Западом и Австралией рецепт: выслать туда отбросы общества, насильников, наркоторговцев, убийц и грабителей. Сильные выживут, пооботрутся и, глядишь, пригодятся родной планете. Теперь проклятые и изгнанные возвращаются, чтобы подчинить себе империю двух миров. Только вот если на Киллиболе миновало от силы полтысячи лет, то на Земле и Луне — больше миллиона...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Смерть. Мы должны сказать спасибо Криофонду, что забыли значение этого слова. Смерть — так наши предки называли заморозку без возможности разморозки. Сон, от которого нет пробуждения. В начале третьего тысячелетия победа над болезнями и смертью считалась одной из главных целей науки. На рубеже XXI–XXII веков эта цель была достигнута. Мы получили пренебрежимое старение и частоту несчастных случаев в рамках статистической погрешности. Но эффект этого великого открытия оказался неожиданным…» Победитель специальной номинации «Особое мнение» на НФ-конкурсе «Будущее время» 2018 г.