Понедельник начинается в субботу. Парень из преисподней - [3]
— Здравствуй, здравствуй, внучек, — произнесла она неожиданно звучным басом. — Это, значит, и будет новый программист? Здравствуй, батюшка, добро пожаловать!..
Я поклонился, понимая, что нужно помалкивать. Голова бабки поверх чёрного пухового платка, завязанного под подбородком, была покрыта весёленькой капроновой косынкой с разноцветными изображениями Атомиума и с надписями на разных языках: «Международная выставка в Брюсселе». На подбородке и под носом торчала редкая седая щетина. Одета была бабка в ватную безрукавку и чёрное суконное платье.
— Таким вот образом, Наина Киевна! — сказал горбоносый, подходя и обтирая с ладоней ржавчину. — Надо нашего нового сотрудника устроить на две ночи. Позвольте вам представить… м-м-м…
— А не надо, — сказала старуха, пристально меня рассматривая. — Сама вижу. Привалов Александр Иванович, одна тысяча девятьсот тридцать восьмой, мужской, русский, член ВЛКСМ, нет, нет, не участвовал, не был, не имеет, а будет тебе, алмазный, дальняя дорога и интерес в казённом доме, а бояться тебе, бриллиантовый, надо человека рыжего, недоброго, а позолоти ручку, яхонтовый…
— Гхм! — громко сказал горбоносый, и бабка осеклась. Воцарилось неловкое молчание.
— Можно звать просто Сашей… — выдавил я из себя заранее приготовленную фразу.
— И где же я его положу? — осведомилась бабка.
— В запаснике, конечно, — несколько раздражённо сказал горбоносый.
— А отвечать кто будет?
— Наина Киевна!.. — раскатами провинциального трагика взревел горбоносый, схватил старуху под руку и поволок к дому. Было слышно, как они спорят: «Ведь мы же договорились!..» — «…А ежели он что-нибудь стибрит?…» — «Да тише вы! Это же программист, понимаете? Комсомолец! Учёный!..» — «А ежели он цыкать будет?…»
Я стеснённо повернулся к Володе. Володя хихикал.
— Неловко как-то, — сказал я.
— Не беспокойтесь — всё будет отлично…
Он хотел сказать ещё что-то, но тут бабка дико заорала: «А диван-то, диван!..» Я вздрогнул и сказал:
— Знаете, я, пожалуй, поеду, а?
— Не может быть и речи! — решительно сказал Володя. — Всё уладится. Просто бабке нужна мзда, а у нас с Романом нет наличных.
— Я заплачу, — сказал я. Теперь мне очень хотелось уехать: терпеть не могу этих так называемых житейских коллизий.
Володя замотал головой.
— Ничего подобного. Вон он уже идёт. Всё в порядке.
Горбоносый Роман подошёл к нам, взял меня за руку и сказал:
— Ну, всё устроилось. Пошли.
— Слушайте, неудобно как-то, — сказал я. — Она, в конце концов, не обязана…
Но мы уже шли к дому.
— Обязана, обязана, — приговаривал Роман.
Обогнув дуб, мы подошли к заднему крыльцу. Роман толкнул обитую дерматином дверь, и мы оказались в прихожей, просторной и чистой, но плохо освещённой. Старуха ждала нас, сложив руки на животе и поджав губы. При виде нас она мстительно пробасила:
— А расписочку чтобы сейчас же!.. Так, мол, и так: принял, мол, то-то и то-то от такой-то, каковая сдала вышеуказанное нижеподписавшемуся…
Роман тихонько взвыл, и мы вошли в отведённую мне комнату. Это было прохладное помещение с одним окном, завешенным ситцевой занавесочкой. Роман сказал напряжённым голосом:
— Располагайтесь и будьте как дома.
Старуха из прихожей сейчас же ревниво осведомилась:
— А зубом оне не цыкают?
Роман, не оборачиваясь, рявкнул:
— Не цыкают! Говорят вам — зубов нет.
— Тогда пойдём, расписочку напишем…
Роман поднял брови, закатил глаза, оскалил зубы и потряс головой, но всё-таки вышел. Я осмотрелся. Мебели в комнате было немного. У окна стоял массивный стол, накрытый ветхой серой скатертью с бахромой, перед столом — колченогий табурет. Возле голой бревенчатой стены помещался обширный диван, на другой стене, заклеенной разнокалиберными обоями, была вешалка с какой-то рухлядью (ватники, вылезшие шубы, драные кепки и ушанки). В комнату вдавалась большая русская печь, сияющая свежей побелкой, а напротив в углу висело большое мутное зеркало в облезлой раме. Пол был выскоблен и покрыт полосатыми половиками.
За стеной бубнили в два голоса: старуха басила на одной ноте, голос Романа повышался и понижался. «Скатерть, инвентарный номер двести сорок пять…» — «Вы ещё каждую половицу запишите!..» — «Стол обеденный…» — «Печь вы тоже запишете?…» — «Порядок нужен… Диван…»
Я подошёл к окну и отдёрнул занавеску. За окном был дуб, больше ничего не было видно. Я стал смотреть на дуб. Это было, видимо, очень древнее растение. Кора была на нём серая и какая-то мёртвая, а чудовищные корни, вылезшие из земли, были покрыты красным и белым лишайником. «И ещё дуб запишите!» — сказал за стеной Роман. На подоконнике лежала пухлая засаленная книга, я бездумно полистал её, отошёл от окна и сел на диван. И мне сейчас же захотелось спать. Я подумал, что вёл сегодня машину четырнадцать часов, что не стоило, пожалуй, так торопиться, что спина у меня болит, а в голове всё путается, что плевать мне, в конце концов, на эту нудную старуху, и скорей бы всё кончилось и можно было бы лечь и заснуть…
— Ну вот, — сказал Роман, появляясь на пороге. — Формальности окончены. — Он помотал рукой с растопыренными пальцами, измазанными чернилами. — Наши пальчики устали: мы писали, мы писали… Ложитесь спать. Мы уходим, а вы спокойно ложитесь спать. Что вы завтра делаете?
«Трудно быть богом». Наверное, самый прославленный из романов братьев Стругацких.История землянина, ставшего «наблюдателем» на планете, застрявшей в эпохе позднего средневековья, и принужденного «не вмешиваться» в происходящее, экранизирована уже несколько раз — однако даже лучший фильм не в силах передать всего таланта книги, на основе которой он снят!..
«Счастье для всех, и пусть никто не уйдёт обиженным!» Знаковые слова…Шедевр братьев Стругацких.Жёсткая, бесконечно увлекательная и в то же время бесконечно философская книга.Время идёт…Но история загадочной Зоны и лучшего из её сталкеров — Рэда Шухарта — по-прежнему тревожит и будоражит читателя.
Романы Аркадия и Бориса Стругацких, вошедшие в этот том, составляют легендарную трилогию о Максиме Каммерере, разведчике, прогрессоре и сотруднике КОМКОНА-2.
XXI век — эпоха перемен... В этот мир окунается космонавт Иван Жилин, навсегда возвратившийся на Землю, где его ждут «хищные вещи века».
Блистательная книга русских фантастов, ставшая бестселлером на многие годы и настольным справочником всех учёных России. Сверкающие удивительным юмором истории мл.н.сотр. Александра Привалова воспитали не одно поколение русских учёных и зарядили светлой магией 60-ых годов мысли и чаяния многих молодых воинов науки.В книге присутствуют иллюстрации.
«Полдень, XXII век». Центральное произведение знаменитого цикла братьев Стругацких о мире будущего. Шедевр отечественной (и мировой) утопической фантастики, выдержавший проверку временем — и сейчас читающийся с таким же удовольствием, как и десятилетия назад. Роман, который сами авторы называли книгой о «Светлом, Чистом, Интересном мире».
Их двенадцать. Они — избранные, сошедшие с небес, и сегодня в России — в статусе разведчиков! По приказу Свыше! Однако свою миссию разведка забыла, ей пришёлся по нраву современный мир: его подлости, сладострастие, обожествление денег… И БигБосс самолично спускается к нам, дабы разыскать учеников и получить от них ряд откровений.Притча, философская комедия с чудесами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Между Великой Российской Космической империей и северо-западной конфедерацией идет беспощадная, охватившая несколько галактик война. Капитан Петр Ураганов, искупивший вину на полях брани, бывший осужденный и лейтенант юная девушка Вега Соловьева попадают в плен конфедератам. Чтобы спасти свои жизни они соглашаются стать агентами, но при этом ставят в известность свое руководство. И командование конфедератов и российские военачальники дают паре единое задание: раздобыть сведения о таинственных «сиреневых ангелах», обладающих фантастически могучими видами вооружений. Кроме них, на поиски базы исчезнувшей сверхцивилизации направилась лучший агент ЦРУ Роза Люцифера. Эта женщина владеет огромной силой, может очаровать и соблазнить кого угодно - идеал шпионки.
Окончив школу, Игорь Москалёв решает пойти в армию Федерации, чтобы стать героем и защищать Землю. Однако родственники считают, что служба — это слишком опасное занятие для их отпрыска. Подключая «связи», они непрошеной заботой создают Игорю множество проблем, которые главный герой вынужден решать. Попутно он узнаёт что такое служба в армии и понимает, что скрывается за красивым фасадом. Это первая книга о рядовом Москалёве из предстоящей серии.
В чёрно-белом мире есть только две академии магии. Какую выбрать? Ведь у каждой есть свои преимущества. В одной -- эльфы и попаданки, прочитавшие слишком много фэнтези. Во второй -- злодеи со своими чудачествами и заговоры. В любом случае, скучно не будет нигде.
Одна случайность, это «случай» о котором можно рассуждать, как о «уникальной непредсказуемости», либо же «упёртой закономерности», но все «случайности» могут позволить людям «вспомнить будущее». – Буркин Дмитрий. ©.
Этот том Библиотеки включает в себя увлекательнейшие фантастические романы: "Далекая Радуга", "Отель "У Погибшего Альпиниста", "Хромая судьба", которые полны тайн, приключений и интриг и рассчитаны на читателей любого возраста.
Стругацкие А., Б. Стажеры. Второе нашествие марсиан. Повести. — М.: Молодая гвардия, 1968. - (Библиотека советской фантастики).В 1968 году в рамках серии вышла первая в СССР «книга-перевертыш» — А. и Б. Стругацкие «Стажеры» и «Второе нашествие марсиан». С этой новинкой случился казус: далеко не все читатели поняли смысл «перевертыша» и в типографию возвращали экземпляры с просьбой заменить «бракованную» книгу.
В первый том трехтомника Стругацких вошли трилогия о Максиме Каммерере и повесть.
Мир Полудня, цикл романов, повестей и рассказов, рисующий будущее XXII века, – возможно, самая замечательная из всех литературных утопий, исполненная веры в общество, дышащее братством и свободой, в идеальные человеческие отношения и прогресс, не знающий границ.