Помпеи - [77]

Внизу, в городе, легкий ветерок, поднявшийся в самое жаркое время дня, принес жителям Помпей долгожданное облегчение. Кавр устраивал крохотные пылевые вихри на улицах, опустевших в час сиесты, трепал разноцветные навесы у входов в трактиры и шуршал в листве огромных платанов, окружающих амфитеатр. В доме Попидия он поднял рябь на поверхности плавательного бассейна. Развешанные между колоннами маски, изображающие пляшущих фавнов и вакханок, закачались и зазвенели. Порыв ветра подхватил один из свитков, валяющихся на полу, и покатил его под стол. Голконий подставил ногу и остановил его.

— Что, собственно, происходит? — поинтересовался он.

Амплиату очень хотелось ударить Корелию, но он сдержался; если бы он принялся бить ее при людях, это, в некотором смысле, стало бы ее победой. Амплиат лихорадочно размышлял. Он знал о власти все, что только стоит знать. Он знал, что бывают моменты, когда разумнее всего держать свои тайны при себе — обладать знанием втайне, словно любовницей, которой не делятся ни с кем. Но он знал также, что бывают и другие моменты — когда искусно выданные тайны могут действовать подобно стальным обручам и привязывать других к тебе. И Амплиат в порыве вдохновения решил, что сейчас как раз настал именно такой момент.

— Читайте, — сказал он. — Мне нечего скрывать от моих друзей.

Он подобрал свитки и сгрузил их на стол.

— Мы лучше пойдем, — сказал Бриттий. Он осушил свой бокал и начал было вставать.

— Читай! — приказал Амплиат. Магистрат плюхнулся на место. — Простите меня. Но все-таки прочтите. Я настаиваю.

Он улыбнулся:

— Это свитки из жилища Экзомния. Думаю, вам пора об этом узнать. Наливайте себе еще вина, кто хочет. Я вернусь через минуту. Корелия, ты пойдешь со мной.

Амплиат ухватил дочь за локоть и развернул к лестнице. Корелия сопротивлялась, но отец был намного сильнее ее. Амплиат смутно осознавал, что жена и сын идут за ними следом. Когда они свернули за угол и, очутившись в саду их старого дома, скрылись от глаз магистратов, Амплиат до боли стиснул пальцы на руке Корелии.

— Ты что, и вправду вообразила, будто всякая девчонка вроде тебя способна причинить мне вред? — прошипел он.

— Нет! — отозвалась Корелия, пытаясь вырваться. — Но попытаться все равно стоило!

Ее самообладание привело Амплиата в замешательство. Он притянул дочь к себе.

— Да ну? И как же ты намеревалась это проделать?

— Показать эти документы акварию. Показать их всем. Чтобы все увидели, кто ты такой на самом деле.

— И кто же?

Они смотрели теперь глаза в глаза.

— Вор. Убийца. Существо презреннее раба. Последнее слово прозвучало словно плевок, и Амплиат вскинул руку. Теперь он точно ударил бы Корелию — но Цельзиний успел схватить его за запястье.

— Не надо, отец, — сказал он. — Довольно.

От изумления Амплиат на миг потерял дар речи.

— Что, и ты туда же? — Он вырвал руку и смерил сына разъяренным взглядом. — Тебе что, не хватает твоих религиозных ритуалов?

Амплиат развернулся к жене:

— А ты чего? Шла бы лучше помолилась покровительнице Ливии, чтоб та тебя наставила! Прочь с моей дороги, вы, оба!

Он поволок Корелию к лестнице. Цельзия и Цельзиний остались стоять как вкопанные. Амплиат проволок дочь по лестнице, потом по коридору и втолкнул в комнату. Она рухнула на кровать.

— Неблагодарная изменница!

Он огляделся, подыскивая подходящее орудие наказания. Но вокруг было лишь хрупкое женское имущество: гребень из слоновой кости, шелковая шаль, зонтик, нитки бус — и несколько старых игрушек, сохраненных специально, чтобы перед свадьбой поднести их в дар Венере. В углу на особой подставке сидела деревянная кукла с подвижными руками и ногами. Амплиат подарил ее Корелии на день рождения — давным-давно, когда дочка еще была маленькой. И теперь вид этой куклы потряс его и подорвал решимость. Да что с ней такое стряслось? Он так ее любил — ее, его малышку! — как же случилось, что эта любовь превратилась в ненависть? Амплиат почувствовал себя выбитым из колеи. Ведь все, все делалось ради них, ради сына с дочкой! Ради них он восстанавливал город, ради них выбивался из грязи, а они!.. Амплиат стоял, тяжело дыша; он чувствовал себя униженным. Корелия сверлила его яростным взглядом. Амплиат не знал, что сказать.

— Ты останешься здесь, — запинаясь, произнес он, — до тех пор, пока я не решу, что с тобой сделать.

Он вышел и запер дверь.

Его жена и сын уже ушли из сада. Типичные трусливые бунтари, подумал Амплиат. Удирают, как только он повернется к ним спиной. У Корелии всегда было больше храбрости, чем у них у всех, вместе взятых. Его малышка! Магистраты сгрудились вокруг стола и о чем-то тихо переговаривались. Когда Амплиат вошел в гостиную, они тут же смолкли — и молча смотрели, как он подошел к столу и налил себе вина. Кувшин неприятно дребезжал об край кубка. У него что, дрожат руки? Амплиат внимательно присмотрелся к ним. На него это непохоже. Да и не заметно ничего такого. Осушив кубок, Амплиат почувствовал себя лучше. Он налил себе еще, изобразил улыбку и повернулся к магистратам:

— Итак?

Первым заговорил Голконий.

— Где ты это взял?

— Коракс, надсмотрщик с Августы, принес их мне вчера днем. Он нашел их в комнате Экзомния.