Помпеи - [44]
И вот до чего докатился я, с горечью подумал Попидий. Я, некогда игравший и певший вместе с властелином мира, к сорока пяти годам превратился в пленника Тримальхиона!
Он взглянул на своего бывшего раба, возлежащего во главе стола. Попидий до сих пор толком не понимал, как же это все произошло. Началось, конечно же, с землетрясения. Потом, несколько лет спустя, умер Нерон. Затем последовала гражданская война, императором стал торговец мулами, и весь мир Попидия встал вверх тормашками. Амплиат как-то внезапно оказался повсюду: он заново отстраивал город, возводил храм, пропихивал своего сына-младенца в городской совет, контролировал выборы и даже купил себе соседний дом. Попидий никогда не был силен в арифметике, и потому, когда Амплиат сказал, что он тоже может кой-чего заработать, он подписал договор, не читая. Потом как-то получилось, что деньги куда-то ухнули, потом оказалось, что его дом заложен и единственным способом избежать унижения, связанного с выселением, стала женитьба на дочери Амплиата. Только представить себе: его же бывший раб станет его тестем! Попидий опасался, что его мать умрет от стыда. С тех пор как она узнала об этом, она почти перестала разговаривать, и лицо ее сделалось изможденным от бессонницы и волнения.
Нет, он вовсе не прочь разделить ложе с Корелией. Отнюдь! Попидий жадно взглянул на девушку. Она лежала спиной к Куспию и о чем-то шепталась со своим братом. Его Попидий тоже не отказался бы трахнуть. Может, предложить ей развлечься втроем? Нет, она ни за что не согласится. Не женщина, а ледышка какая-то. Ничего, скоро он ее разогреет. Попидий снова встретился взглядом с Бриттием. Экий он затейник! Попидий подмигнул ему, указал глазами на Амплиата и снова произнес одними губами: «Тримальхион!»
— Что ты сказал, Попидий?
Голос Амплиата разнесся над столом, словно щелчок бича. Попидий съежился.
— Он говорит: «Вот это пир!» — Бриттий поднял свой бокал. — Мы все это говорим, Амплиат. Великолепный пир!
Гости одобрительно загудели.
— Но лучшее еще впереди, — сказал Амплиат. Он щелкнул пальцами, и один из рабов тут же умчался в сторону кухни.
Попидий кое-как изобразил улыбку:
— Я был благоразумен, Амплиат, — я оставил место для десерта. — По правде говоря, его тошнило, и Попидию сейчас не понадобилось бы обычной чаши с теплым рассолом и горчицей, чтобы отрыгнуть все съеденное. — И что же это будет? Корзина слив с горы Дамаск? Или твой повар приготовил пирог из аттического меда?
Поваром у Амплиата был сам великий Гаргилий, купленный за четверть миллиона вместе с его кулинарными книгами и всем прочим. Таково нынче побережье Неаполитанского залива. Поваров ценят выше, чем тех людей, которых они кормят. А цены нынче совершенно безумные. И деньги достаются совершенно не тем людям.
— О, время десерта еще не подошло, дорогой мой Попидий. Или, может, мне — если это не слишком преждевременно — лучше называть тебя сыном?
Амплиат усмехнулся, и Попидию стоило нечеловеческих усилий скрыть охватившее его отвращение. О, Тримальхион, подумал он, Тримальхион...
Тут послышались шаркающие шаги, и в дверях появились четыре раба. Они несли на плечах модель триремы длиной в человеческий рост, выполненную из серебра; трирема плыла по морю, выложенному из сапфиров. Гости зааплодировали. Рабы подошли к столу, опустились на колени и с трудом передвинули трирему на стол. В триреме, полностью заполняя ее, лежал огромный угорь. На месте глаз у него красовались рубины, а из распахнутой пасти торчали клыки из слоновой кости. К спинному плавнику был прикреплен перстень с алмазом.
Первым дар речи вернулся к Попидию:
— Вот это чудовище!
— Мурена из моих собственных садков в Мизенах, — с гордостью сообщил Амплиат. — Ей, должно быть, лет тридцать. Я поймал ее вчера вечером.
Видите перстень? Я полагаю, Попидий, что это та самая тварь, которой любил петь твой друг Нерон. Он взял со стола большой серебряный нож.
— Ну, кто нанесет первый удар? Корелия, я думаю, это дело для тебя.
Попидий решил, что это неплохой жест с его стороны. До этого момента отец явно игнорировал Корелию, и Попидий даже заподозрил, что они относятся друг к другу с неприязнью — но теперь он явно выказывал дочери свое расположение. Но тут, к изумлению Попидия, девушка метнула на отца взгляд, полный неприкрытой ненависти, отбросила салфетку, вскочила с ложа и с рыданиями выбежала из-за стола.
Первые два пешехода, попавшиеся Аттилию, слыхом не слыхали о заведении Африкана. Но в переполненном трактире «Геркулес», расположенном чуть дальше по улице, сидевший за стойкой человек хитро взглянул на инженера и, понизив голос, описал дорогу — вниз по склону, до следующего квартала, направо, потом первый поворот налево — и добавил:
— Но будь там осторожен, гражданин, и смотри, с кем разговариваешь.
Аттилий заподозрил, что все это может означать, и окончательно утвердился в своей догадке, когда улица, на которую он свернул, начала петлять, а дома — жаться друг к дружке. Время от времени перед входом в ту или иную хибару красовался высеченный из камня фаллический символ. В полумраке виднелись яркие наряды проституток, напоминающие желтые и синие цветы. Так вот где предпочитал проводить время Экзомний! Аттилий невольно замедлил шаг и даже задумался, не повернуть ли ему обратно. Но потом вспомнил своего отца, умиравшего на тюфяке в углу их маленького дома, — еще одного честного дурака, из-за своих нерушимых моральных принципов оставившего вдову без средств к существованию, — и продолжил путь; но теперь, в порыве гнева, он шагал куда быстрее.
Автор бестселлеров «Энигма» и «Фатерлянд» на этот раз предлагает нам крутой детектив, в котором людское честолюбие бросает вызов власти Господней. Умирает папа римский, и на его место претендуют несколько кандидатов. Организовать и провести конклав по выбору нового папы поручено Якопо Ломели, декану Коллегии кардиналов. Выбор труден, не каждый из претендующих на Святой престол светел и чист душою, а некоторые из них готовы ради власти на любое злодейство. К тому же выясняется, что и прежний папа был далеко не ангел…
1938 год. Германия не готова к войне, но Гитлер намерен захватить Чехословакию. Великобритания не готова к войне, но обязана выступить вместе с Францией в защиту чехов. Премьер-министр Чемберлен добивается от Гитлера согласия на встречу, надеясь достичь компромисса. Хью Легат – восходящая звезда британской дипломатии, личный секретарь Чемберлена. Пауль фон Хартманн – сотрудник германского МИДа и участник антигитлеровского заговора. Эти люди дружили, когда в 1920-х учились в Оксфорде, но с тех пор не имели контактов.
1468 год от Воскресения Господня. Кристофер Фэйрфакс, молодой англиканский священник, по поручению епископа отправляется в деревушку, затерянную в глуши Уэссекса. Кристоферу предстоит похоронить старого священника, тридцать лет прослужившего в этом приходе и погибшего при загадочных обстоятельствах. Вынужденный из-за разыгравшейся непогоды задержаться в деревне, Фэйрфакс постепенно начинает понимать, что покойный священник был опасным еретиком, занимавшимся коллекционированием древних реликвий: монет, осколков стекла и кусков пластика — артефактов исчезнувшей цивилизации.
Франция, 1890-е годы. Сотрудник французской спецслужбы капитан Альфред Дрейфус объявлен особо опасным преступником, подвергнут гражданской казни и сослан на тропический остров в Атлантическом океане. Официальное обвинение – шпионаж в пользу Германии. Жорж Пикар, бывший наставник Дрейфуса, а затем начальник одного из отделов департамента разведки, ведет собственное расследование этого противоречивого дела, к тому же откровенно окрашенного в националистические тона. Главный обвинительный материал против Дрейфуса – таинственная «секретная папка», якобы содержащая все необходимые доказательства.
Интриги, борьба за власть и популярность у народа, подкупы и разоблачения, непомерное честолюбие и жажда славы — вот тайные механизмы политической жизни Рима. Судьба одного человека среди этого бурного моря мало что значила, конечно, если этим человеком был не Марк Туллий Цицерон, философ и ритор, гений пиара и непревзойденный политтехнолог, чьи мысли и высказывания цитируются потомками уже второе тысячелетие. Он ходил по лезвию ножа, рисковал и выигрывал, терял друзей, наживал врагов и превращал их в союзников.
Расследование убийств видных деятелей национал-социалистской партии сопряжено в романе Р. Харриса с событиями реальной – малоизвестные факты о преступлениях нацистов – и альтернативной истории: действие происходит в 1964 году в Великом германском рейхе, одержавшем победу во Второй мировой войне и уничтожившем СССР. Захватывающая интрига развивается на фоне увлекательного повествования о жизни личности в тоталитарном государстве и о силе человеческого духа, не сломленного тиранией.
1942 год. Рыбинское водохранилище. Над водой возвышаются остовы церквей, по поверхности плавают торфяные острова. Лейтенант НКВД на свой страх и риск на моторной лодке отправляется на поиски немецкого асса, выпрыгнувшего с парашютом из горящего мессершмита. Таково начало романа. Затем действие переносится в дореволюционную Россию. Читателя ждут встречи с идеологом терроризма Николаем Морозовым, с прославленными церковью новомучениками, другими выдающимися людьми. Но главная героиня этой книги – любовь! Она правит миром!Исторические справки, документы позволяют погрузиться в прошлое и, возможно, лучше понять настоящее.
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.