Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде - [62]

Отказ от отца встречается чаще, чем это можно предположить, и проявляется он не обязательно в откровенном нежелании видеть отца. Вот уже пять лет, как родители двенадцатилетнего Антона в разводе. Мальчик регулярно навещает отца и с виду у них все благополучно. Но, к сожалению, только с виду. По сути, отец для Антона давно «умер». Вначале мальчик стал видеться с ним только потому, что мать, опасаясь ссор и финансовых осложнений с бывшим супругом, просила его об этом. Постепенно он выстроил себе у отца свой обособленный мир, у него были поблизости друзья, отец был состоятельным человеком и Антону была предоставлена своя комната с компьютером и видеоустановкой, неподалеку были озеро и лес, где можно было плавать и кататься на велосипеде. Но настоящего контакта с отцом не было, Антон лишь использовал его благосостояние и тот был для него чем-то вроде доброго дядюшки или хорошего знакомого. С тех самых первых месяцев развода он больше не воспринимал его как отца. Получилось так, что вначале мать активно препятствовала их контактам, боясь, что бывший супруг «купит» любовь ребенка и сын перестанет ее любить. Но когда она заключила с мужем соглашение, то научила сына лишь использовать материальные блага и мальчик действительно воспринимал отца без благодарности, рассматривая все, что тот для него делал, как «долг и обязанность». Отец отвечал разочарованием и неуверенностью и сам стал пассивно заменять свою персону подарками и поблажками, вместо того, чтобы активно добиваться нового сближения и эмоциональных отношений со своим ребенком. Конечно, Антон развил свой характер не без влияния родителей, но из этого примера все же видно, что в послеразводных отношениях и сами дети играют достаточно активную роль. Они не просто реагируют, а, в свою очередь, собственным поведением влияют на поведение родителей. Бывает, что ребенок так неохотно встречается с отцом и выражает так мало радости, что в отце растут неуверенность и разочарование, и тот не испытывает желания углублять отношения. Тогда отец отступает или удовлетворяется неодушевленной ролью. Здесь снова получается замкнутый круг: ребенок развивает свои стратегии на поведение родителей, но и родители, в свою очередь, реагируют на поведение ребенка. Об этих «бессознательных коалициях» мы уже говорили. Теперь мы видим, как далеко они могут простираться.

«МАМА ЗДЕСЬ, ПАПА ТАМ...»

Психические конфликты между детьми и родителями, а также родительские конфликты между собой чеканят жизнь разведенных семей на протяжении многих лет. Но и независимо от этого развод серьезно изменяет жизнь ребенка уже потому, что ему приходится теперь отдельно переживать отношения с отцом и отношения с матерью. И это с трех сторон: во-первых, оба отношения разделены местом, во-вторых, временем — ребенок проводит основное время с одним родителем и только определенные часы или дни с другим, и, в-третьих, контакт с одним предполагает исключение второго. Теперь ребенку отказано в приобретении такого важного для его дальнейшей жизни опыта общения с обоими родителями одновременно. Для того чтобы дать понять психическое значение этого явления, Фигдор производит сравнение хорошей полной семьи и семьи разведенной, но тем не менее условно исключительно хорошо функционирующей, то есть такой, где дети достаточно много времени проводят с отцом и мать признает за ними право любить своего отца, а также социальная и экономическая ситуация в семье вполне удовлетворительны. Итак:

1) Мы уже говорили, какое огромное значение приобретает «третья персона» в борьбе с душевными конфликтами ребенка. В первые три года эти тройственные отношения рассматриваются как необходимейшее условие для благополучного его развития и успешного завершения процесса индивидуализации. Но и в дальнейшем, да и, пожалуй, на протяжении всей жизни, существование доброго и любящего «третьего объекта» помогает компенсировать безрадостные минуты, выпадающие в отношениях со «вторым»; оно нейтрализует агрессивность и смягчает страхи. Сами подумайте, как это хорошо в трудную минуту ссоры с одним любимым человеком знать, что у тебя есть и еще кто-то, кто тебя любит и любим тобой, кто-то, кто в состоянии тебя утешить. В разведенной семье это становится очень трудным, если вообще возможным, и тем труднее, чем ребенок моложе. Малыш нуждается в присутствии другого родителя здесь и сейчас. Подождать до вечера, это еще куда ни шло: можно надуться, сердиться на маму и представлять себе, как вечером папа встанет на его защиту. Но малыш не может утешать себя таким образом на протяжении целой недели или двух. Поэтому конфликт с матерью приобретает чрезвычайные размеры. Кроме того, обращение ребенка к присутствующему отцу мать признает легче, а порой даже воспринимает как облегчение. Но если мать в разводе, то все становится намного сложнее и если ребенок, поссорившись с нею, кинется вдруг к телефону, чтобы звонить отцу, она может и вовсе впасть ярость, вплоть до заявлений подобного рода: «Ну и убирайся на здоровье к своему папочке! Тебя здесь никто не держит!». Матери, как правило, совершенно не понимают, что они делают, прибегая к подобного рода методам борьбы; более того, если ребенок при этом почувствует себя побежденным, они довольны — их цель достигнута. Попробуйте представить, что происходит в этот момент в детской душе: куда же ему, бедному, «убираться», ведь отец для него уже и без того почти потерян, а тут еще и мама, по сути, говорит ему: «Можешь убираться на все четыре стороны, ты мне совсем не дорог, не воображай, что я стану переживать!». Таким образом ребенок оказывается «загнанным в угол», и он в отчаянии переживает всю безвыходность своего положения. Разве можно, внушая человеку страх, рассчитывать на его любовь? Такая любовь в лучшем случае будет длиться лишь так долго, как долго существует зависимость.