Поморяне - [4]
— А что делать сейчас? Не плакать же всей деревней, чтобы о горе узнала округа и крестьяне из соседних поселков прибежали на хутор. Нет, сегодня ни в одной хижине не плачут. Люди словно сговорились. Залатаны пробитые крыши и стены. Спрятаны окровавленные, рваные рубашки. Погибшие должны совершить свой последний путь… Уходя из жизни, они оставили живым всю свою ненависть — и на сегодня, и на будущее.
Разговаривая с дочерью, Дыок чувствовал, как его все сильнее охватывает ненависть к этим воздушным пиратам. «Ну погодите, — думал он. — Недолго вам осталось летать над нашей головой!»
Дыок сидел под молодым бамбуковым деревцем. Ночью во время бомбежки ему опалило лицо, и теперь щеки и лоб его горели. Редкие седые волосы рыбака шевелил ветерок. Дыок, задумавшись, прикусил нижнюю губу и тяжело дышал. Вид его говорил о глубокой скорби и большой решимости.
Соа сидела неподалеку и рассеянно слушала уже знакомые ей рассуждения отца. Она понимала, что старику хочется, чтобы дочь поддержала разговор, но тем не менее молчала. Да и к чему разговоры, столько раз уже говорено-переговорено. Отец знает, что дочь согласна с ним.
Девушка протирала велосипед старшего брата, которого, как и отца, звали Дыок. Брат был бережлив, да и к тому же не такое простое дело — купить велосипед! Поэтому, прокатившись на велосипеде брата, Соа каждый раз тщательно протирала его.
«Они наверняка что-то замышляют, раз с самого раннего утра в небе их самолеты, — думала Соа. — Да еще эта неожиданная ночная бомбежка. Надо узнать, возвратился ли военный корабль, который ушел третьего дня… А еще нужно достать лекарства для тетушки Вьепг и сказать в ячейке, чтобы ребята пошли по хутору и раздобыли одежду для ее приемного сына, — перебивали мысли одна другую. — А тут еще Зюе со своими разговорами о «старике». Сегодня утром они должны встретиться: «старик» ждет от нее ответа. Он, разумеется, хочет, чтобы она все ему сказала, а сделать это трудно».
В школьные годы Соа восхищалась им как преподавателем. Он умел разъяснять самые сложные вещи. И сейчас ничего не изменилось. Она по-прежнему ценила его, но в девичьем сердце места для «старика» не находилось. Соа не замечала, как он смотрит на нее, и поэтому девушку испугали слова любви, которые он однажды сказал ей.
Соа понимала, что в ее жизни не произошло пока ничего важного, серьезного. Она не умела еще разбираться в собственных мыслях и чувствах. Девушке очень хотелось стать твердой и закаленной. Втайне она мечтала о том, как будет мужественно выдерживать самые тяжелые испытания. И если к тому времени учитель не разлюбит ее, она ответит ему. А сейчас? Нет, сейчас это просто невозможно. Соа прямо сказала парню:
— Подожди, я себя испытаю. Потом тебе отвечу.
А он, нетерпеливый, как и все влюбленные, хотел сразу узнать, какое испытание она считает самым серьезным.
Да разве сама она знала?
Чтобы прогнать эти мысли, девушка стала быстро вращать педали перевернутого вверх колесами велосипеда. Заднее колесо, звеня спицами, бешено закрутилось. Дыок обернулся на шум и спросил:
— Послушай, Соа, а ты сказала, чтобы берегли пулемет?
— Конечно. Ты же знаешь, кончится курс военной подготовки — и бойцы принесут его обратно.
— Да что там пулемет! Вот если бы они изучили какую-нибудь пушку или гаубицу, а потом и нам рассказали бы. Вот это было бы дело!
Старик рассмеялся. Однако девушка уловила в его смехе оттенок недоверия к молодым ополченцам. Видимо, Дыок и сам почувствовал это и добавил:
— Я ведь почему говорю это: доведись мне еще разок в жизни пострелять из пулемета, я показал бы врагам!
Если бы в этот момент к ним не подошел старший брат Соа, неизвестно, что бы еще наговорил вошедший в азарт Дыок.
Внешне Дыок-младший сильно походил на сестру, но характеры у них были разные. Он посмотрел на Соа и спросил:
— И давно ты этим занимаешься?
— Не цепляйся, — не оборачиваясь, бросила сестра. Брат помолчал немного. Потом подошел к отцу и одним духом выпалил:
— Послушай, отец, я ухожу в армию!
Старик посмотрел на него снизу вверх и в растерянности снова опустил глаза.
— Пришла повестка. Отправление завтра, на заре.
— Ты в самом деле должен идти?
— Конечно. Я не шучу.
Вопрос вырвался у отца нечаянно. Он хорошо знал характер сына: парень редко шутил, а что касается дела, так здесь не допускал никакого легкомыслия. Разумеется, он говорил правду, и отец понимал, что сын никогда не изменит своего решения.
Соа кончила возиться с велосипедом и бросилась к брату, расспрашивая его о подробностях.
Старик не принимал участия в разговоре. Он еще крепче прижался спиной к стволу бамбука, под которым сидел. Потом поднял голову и стал смотреть на верхушку дерева и слушать, как его листья, купаясь в горячих лучах солнца, о чем-то шепчутся друг с другом. Мысли старика бежали наперегонки, сменяя одна другую, и от этого Дыоку казалось, что у него чуточку кружится голова.
Если говорить положа руку на сердце, то старик не думал, что все произойдет так быстро. Отечественная война Сопротивления все остальное отодвинула на задний план. А может быть, он был просто-напросто осторожным, если не сказать трусливым, отцом? Может быть, он не хотел, чтобы сын уходил воевать? Нет. Просто отцовские чувства переполняли сердце Дыока.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.