Помор - [24]

— Ушли! — воскликнул подскочивший Туренин. — А Пенни? Вот ведь…

Воспитание не позволило князю закончить характеристику, но Фёдор был попроще.

— Сучка! — договорил он.

— Грубо, — оценил Павел, — но точно.

— Это Гонт их подослал.

Паровозный гудок положил конец прениям сторон. Пассажиры, возбуждённо переговариваясь и обсуждая перестрелку, разбежались по вагонам. Залязгав сцепками, паровоз потянул состав дальше.

Уже плюхнувшись на скамью, Чуга поглядел за окно — на платформе, склонившись над раненым, осталась Пеннивелл Монаган. В это мгновение она казалась подобием скорбящей мадонны, средоточием милосердия, но стоило ей поднять голову, как иллюзии опадали быстрее жёлтых листьев — лицо женщины, обезображенное ненавистью, было уродливо.

— Что там? — нервно спросил Ларедо.

— На десерт подавали горячий свинец, — проговорил Туренин.

Фёдор медленно выдохнул. Сердце уже не частило, билось ровно, хотя Чуга всё ещё напрягался. Правда, уже не бандитской пули ожидаючи, а свистка полицейского. А дождался паровозного гудка…

Минул день, снова настала ночь. Поезд замедлил ход, будто готовясь к паромной переправе в Сент-Луис, что лежал на западном берегу Миссисипи. И тут господин в плантаторской шляпе, теребивший в пальцах лосиный зуб на цепочке часов, неуклюже повернулся к Фёдору с Павлом — те кемарили под стук колёс.

— Джентльмены следуют на Запад? — спросил он, упирая руки в колени.

— Лично я… — зевнул Шейн. — Следую в Техас!

— Вот и мне туда же! — оживился господин. — Чарльз Гуднайт[61] меня зовут. Я тут послушал, посмотрел… К-хм… Вы, так я понимаю, парни честные, работящие…

— Правильно понимаете, — открыл один глаз Чуга.

— Вроде как нездешние…

— Я из России, — сказал Фёдор.

— Я из Англии, — сообщил Павел.

— А я из Теннесси! — осклабился Ларедо.

— И спуску никому не дадите… — гнул своё Гуднайт.

— Не дадим, — мотнул головой Туренин.

— Видал я, как вы тех молодчиков попёрли! К-хм… А если я предложу вам работу, опасную, но денежную, то вы как?..

Фёдор внимательно посмотрел на вдруг разговорившегося пассажира.

— Нам это только давай, — усмехнулся он. — А чего делать-то?

Чарльз хлопнул ладонями по коленям.

— Сопровождать! — внушительно начал он. — И охранять — меня и мой груз. Одному мне несподручно. Короче. Грузимся на пароход до Натчеза, оттуда на дилижансе до Сан-Антонио. Плачу пятьдесят долларов.[62] Каждому! Билеты за мой счёт, патроны — тоже. Ну как вам такой расклад?

Чуга поскрёб щетину на подбородке и пожал плечами. Конечно, сворачивать на пути в Калифорнию не хотелось, да только что прикажете делать по прибытии в Канзас-Сити? Как одолеть тысячи вёрст пути, не имеючи ни коней, ни фургона, ни припасов — ничего? Сент-Луис, Натчез, Сан-Антонио… Хоть и окольным путём, а всё на Запад.

— Я не против, — сказал помор, покосившись на князя. — Ты как?

— Я — за! — выразил своё мнение тот.

— Ребята, — тревожно завертел головой Ларедо, — а я тоже в доле?

Фёдор улыбнулся насмешливо.

— Револьвер видал когда?

— С тридцати ярдов[63] индюшке голову сшибаю! — воскликнул ковбой негодующе.

— Ладно, согласные мы, мистер Гуднайт.

— Отлично! — крякнул ранчеро. — Тогда в Сент-Луисе у нас конечная остановка — и пересадка!

Сент-Луис казался именно тем, чем и был — перекрёстком. Сто пятьдесят тыщ народу скопилось тут — одни готовились податься дальше на Запад, другие раскачивались, не зная, на что решиться, а третьи просто жили, получая свой гешефт с переселенцев.

Не так уж давно Сент-Луис стоял на границе освоенных территорий. Всего в десятке миль за чертой города пролегали Великие равнины — бесконечная прерия, где паслись стада бизонов и рыскали отряды воинственных сиу. Плавными волнистыми изгибами уходила прерия на Запад, с весны её пологие холмы были зелены, к осени они бурели. Редко где дикий простор очерчивался квадратами полей кукурузы, а в Канзасе даже лёгкая холмистость сходила на нет — равнина разглаживалась в обманчивую плоскость, где-нигде изрезанную неприметными низинками и оврагами, увидеть которые можно было, лишь подъехав вплотную.

Из Сент-Луиса на Запад пролегли караванные тропы, уводящие в Санта-Фе, в Калифорнию обетованную, в Солт-Лейк-Сити. А на юг катила свои воды Миссисипи, донося пароходы до самого Нового Орлеана.

— Раз уж мы записались в верные паладины, — сказал Павел со скользящей улыбкой, — надо бы и вооружиться соответственно. Револьверы — хорошо, а винтовки лучше!

— Дело говоришь, — кивнул Фёдор.

Оставив за себя Ларедо Шейна, у которого всё равно было пусто в карманах, помор и князь направили стопы в город.

Первые дома Сент-Луиса выстроили французские торговцы мехами ещё в ту пору, когда огромная Луизиана[64] принадлежала королю Людовику. Тогда тут стояли индейские деревни, вроде Кахокиа, а множество курганов сохранилось до сих пор — они дыбили землю на окраинах, то поднимая развалюхи переселенцев на верхушки, то опуская в междурядья.

Каменных зданий в Сент-Луисе числилось немного, их занимали отели вроде «Сазерна» или «Плантатора». В основном кривые улочки застраивались каркасными домами, обшитыми досками, как правило некрашеными, и на каждом углу стояли бочки с водой на случай пожара.