Помор - [11]

— Побрился? — буркнул капитан. — Эт пра-льно… Поехали со мной, поможешь. Не доверяю я Саю…

Нахлобучив картуз, Чуга сказал:

— Я готов.

— Пошли… — сделал широкий жест Вэнкаутер.

Они спустились на причал, где уже стоял кэб — элегантный двухколёсный «хэнсом», запряжённый гнедой лошадью. Кэбмен в сером плаще и котелке расположился за коляской, натягивая вожжи поверх открытой кабинки. Ещё один кэб уже отъехал и разворачивался. Фёдор узнал пассажиров — это были Сайлас и Хэт.

— Залезай, — сказал шкипер и прикрикнул: — Чаринг-Кросс!

— Да, сэр, — ответил «кэбби», понукая лошадь.

Поплутав по лабиринту тесных улочек, мастерских, складов, повозка миновала довольно опрятную улицу, обставленную фахверковыми домами в елизаветинском стиле, и выкатилась на людный Стрэнд.[28]

Здесь было шумно. Цокот копыт по брусчатке и грохот железных ободьев заглушали говор нарядной толпы, кроме разве что осипших голосов пирожников, расхваливавших свой товар. Удерживая корзину на голове и вовсю трезвоня колокольчиком, торгаши разносили пирожки с мясом, ревенем, вишнею, яблоками, пышки, булочки из Челси — с корицей, лимонной цедрой и смородиной. Мальчишки, встречая пирожников, мяукали и гавкали, но те лишь добродушно отмахивались, предлагая сыграть в орлянку. Покупатель подбрасывал пенни[29] — и тут уж кому как повезёт. Выигрывал торговец — забирал пенс себе. Проигрывал — отдавал пирожок бесплатно.

Тут же в толпе бродили лоточники, чьи куртки и брюки были припорошены мукой, — эти продавали чёрствый хлеб. Публика, что побогаче, могла зайти в булочную, чтобы купить свежий, а вот работяги с Ист-Сайда брали вчерашний — всё ж подешевле.

У дверей театров дежурили продавцы бутербродов с ветчиной. Готовые накормить желающих за полпенса, они носились с большими плоскими корзинами, полными сэндвичей, или катили перед собой тележки со снедью.

«Чего это я всё принюхиваюсь?» — нахмурился Чуга и вспомнил, что не успел позавтракать. Ну пенс на пирог с рыбой сыщется в его карманах…

— Будешь? — спросил Вэнкаутер, доставая из кармана плоскую фляжечку. — Ржаное!

Фёдор помотал головой.

— Ну как знаешь… — и шкипер хорошо приложился, выдохнул, занюхал рукавом, крякнул. — Ты, парень, как — женат?

— Был, — коротко ответил Чуга.

Облизнувшись и пряча фляжечку, Фокс кивнул.

— Вот и я попался в Евины сети… — сказал он. — Пенни её зовут. Пеннивелл Монаган.

Помор вопросительно глянул на капитана. Тот угрюмо кивнул.

— Сестрица она нашему Сайласу. Стерва, каких свет не видывал! Сколько раз я её бросал, а всё без толку. Тянет! Пять раз от неё уходил — и возвращался обратно… А жадна до чего! Чего скопил, этой… этой… отнёс, а ей всё мало! Стал контрабандой промышлять, в такое дерьмо вляпался, что… — Шкипер махнул рукой. — А по весне перегорел будто. Всё мне обрыдло, и подался я до Европы, лишь бы сучку эту не видеть подольше. Раньше-то скучал, томился по ней, а как предложили мне фрахт до Архангельска, так я обрадовался даже. Вот жизнь…

Вперив мутный взгляд в лошадиный зад, Вэнкаутер смолк. Фёдор не знал, стоило ли ему высказываться, но шкипер сам положил конец его недолгим раздумьям.

— Приехали, — промычал он. — Вылазь.

Кэб остановился на углу Чаринг-Кросс-роуд, где стоял мрачного вида отель. Этажей в нём было много, а с виду тюрьма тюрьмой. «Хэнсом» помощника капитана уже стоял у парадного.

— Здесь, что ли? — удивился Хэт.

— А где? — несколько агрессивно спросил Сайлас. Приметив Чугу, он скривился.

— Ну-у, князь всё-таки… — растерянно пробормотал матрос. — Я думал, он в замке будет каком или во дворце…

— Раз уж решил за океан податься, — назидательно сказал помощник капитана, — стало быть, продал он свой замок! Понял?

— А-а…

— Пошли, — буркнул Фокс.

Минуя дремлющего швейцара, моряки поднялись на третий этаж, попав в коридор, куда выходили двери номеров. Шипящие газовые факелы, поднятые бронзовыми конечностями статуй, плоховато освещали ковровую дорожку под ногами, атласные обои на стенах и двери из тёмного дерева. В конце коридора, под аркой фигурного окна, чах фикус в кадке.

— Тридцать восьмой апартамент, — объявил Вэнкаутер, пошатнувшись, и решительно постучал в дверь.

— Да-да! — откликнулся молодой голос. — Войдите!

Сайлас моментально сорвал с головы мятую фуражку и первым переступил порог.

— Князь… э-э… как вас там? — осведомился он.

Навстречу вошедшим шагнул парень лет двадцати пяти. На нём были клетчатые брюки в обтяжку, как у Фокса, и твидовый пиджак. Рыжеватые волосы и конопушки придавали нечто мальчишеское его породистому, холёному лицу, и тут не помогали ни пушистые бакенбарды, ни щёточка усов — солидности князю они не придавали, а пронзительные голубые глаза глядели живо и с юмором. Тонкие губы вроде бы и стремились поправить положение, сжимаясь в полоску, но ненадолго — приятная улыбка тотчас же размыкала их.

— Я… — вякнул Монаган, но шкипер властно отодвинул его.

— Меня зовут Вэнкаутер Фокс, — величественно отрекомендовался он, — я капитан шхуны «Одинокая звезда».

— Туренин,[30] — представился князь, — Павел Андреевич. Это я с вами тогда договаривался?

Фокс кивнул так резко, что еле удержал равновесие.