Помоги мне тебя оправдать - [2]

Боже мой, какая тишина! Но почему она не успокаивает? Почему мысли и воспоминания наваливаются, как волны, не останавливаясь ни на минуту?

Сначала я просто стояла на кладбище, на котором можно и нужно плакать, не очень осознавая все произошедшее, а потом пошла мимо чужих могил, чужих судеб, чужих страданий. Я не шла, я брела, еле передвигая ноги. Медленно, не вдумываясь и не разглядывая, читала, ни о чем не говорящие мне, надписи. Они говорили о чьей-то боли, о чьем-то разорванном сердце. Единственно, на что я смотрела, так это на даты. Сочетание первой и второй (последней). Даже не знаю, была ли я глуха к чужому горю в это время или наоборот, полна сочувствия к неведомым мне людям. Странно устроен человек. С сочувствием, когда уже ничего невозможно вернуть, когда жизнь загнала в угол, когда голова не в состоянии обуздать разрывы сердца. Скорее, это не сочувствие — это со-переживание. Посмотрите, как ведут себя люди на поминках. Вроде участь усопшего не имеет к ним никакого отношения. Вроде не стоим мы в общей очереди. Как будто наш удел совсем другой. Какое-то странное самоустранение от горького события, взгляд и разговоры со стороны. Господи, ну, что же мне, в который раз, вспоминается одно и тоже.

Все. Нужно отвлечься. Пойду все-таки закрою бутылку. Я так боюсь темноты, но почему-то сейчас не страшно.

Странно, но пробка на месте. Тогда откуда же щелчок? Он был. Точно был. Может быть, в кладовой взорвалась стеклянная банка с консервами? Скорее всего. Нет, не пойду сейчас. Все равно они уже испортились, раз взорвались.

Интересно, который час? А какое это имеет значение. Ночь. Я точно знаю, что сейчас ночь. Нужно успокаивать себя тем, что ночью все кажется страшнее. Ночь имеет свойство многие вопросы загонять в тупик проблем.

Сейчас опять сяду в кресло, укроюсь пледом, и буду размышлять о чем-нибудь, чтобы не возвращаться, который раз, к сегодняшнему, нет, ко вчерашнему дню. Я знаю, давно знаю, что вчера никогда не повторится, но долго-долго будет о себе напоминать. Напоминать постепенно угасающей болью, переходящей в грусть. А бывает и наоборот. Долгим воспоминанием, которое хочется удержать навечно. Потому, что счастье и воспоминание о нем, удерживают наш необъяснимый оптимизм. Все остальное вряд ли дает повод для него.

Как тепло и уютно сидеть, почти полулежать, закутавшись в плед. А когда тепло и уютно, мысли сами по себе становятся более спокойными.

Умер мужчина в полном расцвете сил. Умер нелепо, будучи совершенно здоровым. Он утонул. Нельзя плавать в ледяной воде. Даже, если хорошо плаваешь, даже, если уверен в себе. Нельзя. Сегодняшний день тому подтверждение.

Нет, нужно все-таки думать о чем-нибудь другом. Это просто невозможно. Интересно, а кого больше любят мужчины: жен-дочек или жен-матерей? Тот, кто хочет утверждаться — дочек, а тот, кому нужна подруга, соратник, с кем хочется мыслить в одном направлении, наверно, жена-мать.

II

Какое яркое солнце.

Интересно, который час? Даже не заметила, как уснула. Мне ничего не снилось.

Пора вставать. Какой сегодня день? Вторник. Да, точно, вторник. Сегодня я дома.

Хорошо, что дома: много накопилось дел.

И вдруг появилось чувство, что все вчерашнее покинуло меня, покинуло во сне.

Осталось вчера.

Кроме одного, нужно пойти в кладовую и найти банку с испорченными консервами.

Медленно иду и смотрю, что нужно разложить по местам.

В кладовой все в порядке. Ничего не понимаю. Может, мне все вчера показалось?

Господи, что только ночью не привидится. Особенно, если одна дома.

Нужно пить чай, утром обязательно. Стоп. Ни хлеба, ни печенья, ни сухарей. Может, это и хорошо. Сейчас выйду на улицу, на солнце и жизнь пойдет своим чередом.

Где же ключи? Куда вчера их забросила? Да, бог с ними. Я на минуту в магазин и назад.

Листья уже начали опадать. Нужно убирать дорожки.

Мне никогда не нравилось работать на земле. Лютики-цветочки только в вазе или в корзине. Можно в лесу. Но только без моего труда.

Этот дом достался по наследству. Скорее, по стечению юридических обстоятельств. У тети моего первого мужа не оказалось родственников ближе, чем я с дочкой. Вот так мы и стали обладательницами старого, очень хорошего, большого дома в ближнем пригороде. Мне даже не могло присниться такое. Да, судьба преподносит подарки. Это — хороший подарок.

Но я помню, всегда помню, о парности в жизни. Господи, не нужно мне плохого подарка. Если уж плохого, то не очень. Чего в моем возрасте больше всего боятся? Нездоровья детей. Помню, когда Лизавета была маленькой, все мысли только о ее здоровье. А мои редкие напоминания о душе и мыслях, отбрасывались умным, старшим поколением, как никчемный вздор. Но хорошо, что девушкой я была упрямой и настойчивой. Игрушки и книжки окружали ее с младых лет. Мы рано с ней стали подружками. Все заботы, опасения, все восторги и первые разочарования делились на двоих. Какое счастье купаться в материнстве. А уж с годами видеть положительный результат — с этим ничего не сравнится. Нет-нет, все мне видится совсем не в розовых тонах, но я научилась отличать зерна от плевел. Не придавать частностям, мелочам значения глобальных катастроф. Это, скорее всего, и спасло наши с Лизкой отношения. Не скрою, гордость за эту дружбу несу, как флаг. Как здорово, когда есть рядом близкий, самый близкий, который страдает вместе с тобой и счастлив вместе с тобой.