Помоги мне - [26]

— Может, этот лже-Зданович и настоящий Зданович были когда-то знакомы? Вместе работали, например? Или он видел газету с сообщением о гибели заложников и зачем-то решил присвоить себе фамилию одного из них? Наверняка же пресса немало писала об этом!

— А знаете что, господин генерал? Мы можем гадать до бесконечности. Мы можем провести самое тщательное расследование и выяснить, действительно ли он бывший заложник или на самом деле пособник этого Абдулхамида, но вопрос в другом: стоит ли? Уже с первой встречи этот Зданович произвел на меня впечатление больного человека. Я бы сказал, очень больного. Это не ранение, именно болезнь. Я беседовал с нашим врачом. Доктор Гарри-сон говорит, что анализы только подтверждают… впрочем, взгляните сами на его диагноз.

Полковник достал несколько листов бумаги, рентгеновские снимки и положил на стол.

Генерал Леви бегло просмотрел написанное, потом отодвинул в сторону.

— Ничего не понимаю в этих медицинских терминах. Лучше расскажите мне своими словами, Ричард.

— Если коротко, этот пациент умирает. Ему сделали томографию, рентген, некоторые анализы и оказалось, что у него скоротечная форма рака, причем болезнь прогрессирует, метастазы пошли в желудок и правое легкое. Доктор Гаррисон считает, что этому Здановичу осталось жить несколько недель. Медицина, как говорится, здесь бессильна, можно поддержать организм некоторое время, уменьшить страдания обезболивающими препаратами, но не более. В таких условиях, как мне кажется, не имеет смысла работать в этом направлении дальше. Что бы мы ни выяснили, это уже все равно. Если он пособник моджахедов, до суда он не доживет. Если же он действительно был заложником, лучше передать его русским.

— Почему не белорусам?

— Посольства Беларуси в Афганистане нет. А Беларусь, как и Россия, — член Содружества Независимых Государств, так что они смогут договориться.

Моррис Леви некоторое время сидел молча, задумчиво созерцая конец наполовину сгоревшей сигары. Наконец он заговорил:

— Наверное, вы правы, Ричард. Мы можем задержать его у себя до выяснения всех обстоятельств, но если он умрет, пресса поднимет большой шум: вот, мол, в каких условиях содержатся у американцев военнопленные. Сколько грязи уже вылили на нас из-за Гуантанамо[13]! Если он и правда окажется заложником, скандал будет еще больше. С другой стороны, если мы передадим его русским, то создадим нашим вооруженным силам, да и стране в целом, так сказать, благоприятное паблисити[14]: освобождение заложника, томившегося в талибском плену, и все такое. Свяжитесь с русским посольством, Ричард.

— Слушаюсь, господин генерал, — произнес Тейлор, поднимаясь.

28

После военной операции американцев в Афганистане и разгрома талибов посольства многих стран были закрыты: в стране воцарился настоящий бардак. Основной задачей дипломатов стало выжить — не попасть под шальную пулю во время перестрелки соперничающих группировок, не быть взорванным в собственном автомобиле или похищенным с целью выкупа по дороге на работу. Хотя ситуация постепенно улучшалась, дипломаты не спешили возвращаться в разоренную страну. Некоторые дип-миссии держали лишь минимальное количество сотрудников. К их числу относилось и посольство Российской Федерации.

Посол Владимир Захарченко, сидя за столом своего маленького, с обшарпанными стенами кабинета, уныло размышлял о том, что его работа, работа кадрового дипломата с двадцатилетним стажем, давно превратилась в имитацию кипучей деятельности: дутые отчеты в Москву и пустые, формальные переговоры со своими немногочисленными коллегами из других посольств. Даже поездки представителей комитета по розыску пропавших во время афганской войны советских солдат — и те прекратились полностью.

Лишь изредка, раз в квартал, а то и полгода, из Москвы прилетал самолет МЧС с гуманитарной помощью. Тогда Захарченко начинал хоть в какой-то степени ощущать собственную полезность: надо было организовать встречу самолета, выгрузку груза, передачу его соответствующим афганским службам. Впрочем, выяснить, попадало ли все, что предназначалось голодающему населению страны, по назначению, было все равно невозможно. Очередной рейс МЧС ожидался в ближайшее время.

Зазвонил телефон. Посол снял трубку.

— Слушаю.

— Здравствуйте, — произнес мужской голос с акцентом. — Меня зовут Лес Гарви, я лейтенант армии США. Немного знаю русский, так что иногда меня используют как переводчика.

— Посол Владимир Захарченко, — представился в свою очередь он. — Чем могу быть полезен?

— Господин Захарченко, — продолжал американец. — Я звоню по поручению подполковника Тейлора из служба безопасности. Некоторое время назад, при проведении операции против вооруженной афганской группировки на востоке страны нами был освобожден русский заложник, некто э… Зданович. Он утверждает, что был похищен около месяца назад в Пакистане, где работал по контракту, затем тайно перепра… э… перевезен в Афганистан. Сейчас он находится в нашем военном госпитале. Вы можете забрать этого человека в любое время.

— В госпитале? Он что, ранен?

— Скорее, болен, господин посол.

— Гм… господин Гарви, дело в том, что у нас при посольстве нет медицинского стационара.