Помнишь меня? - [18]

— Захлопнись, — не выдержала я. — И поставь обратно мой шоколадный мусс.

— Но ты ведь не ешь углеводы, — парировала Эми. — Это ты тоже забыла? — И она злорадно помахала ложкой у меня перед носом.

— Ну-ну, ври дальше, — рассердилась я. — Чтобы я когда-нибудь отказалась от шоколада?..

— Ты теперь вообще не ешь шоколад — скажи, мам? Даже собственный свадебный торт не попробовала — ка-ло-о-рии, понимаешь!

Нет, она явно опять меня дурачит. Да нипочем я не отказалась бы от шоколада, хоть мир перевернись. Я уже хотела послать любимую сестричку туда, где солнце не всходит, и силой отобрать шоколадный мусс, когда в дверь постучали и послышался приглушенный мужской голос:

— Можно?

— О Господи! — Я в панике смотрела то на мать, то на Эми. — О Господи, это он? Уже?!

— Секунду, Эрик! — повысила голос мама и прошептала мне: — Приведи себя хоть немного в порядок, милая! Тебя словно сквозь изгородь протаскивали.

— Не цепляйся к ней, мать, — вступилась Эми. — Ее доставали из раскуроченной машины, не забыла?

— Дай хоть причешу… — Мама метнулась ко мне с крошечным гребешком и принялась истово драть мои волосы.

— Оу! Ай! — не удержалась я. — Меня сейчас еще на три года амнезия хватит!

— Ну вот, — удовлетворенно заключила мать, в последний раз рванув мне волосы и вытерев лицо уголком носового платка. — Готова?

— Открыть дверь? — спросила Эми.

— Нет! По… подожди минуту.

Под ложечкой похолодело от страха. Ну не могу я встречаться с незнакомцем, который, судя по всему, действительно является моим мужем!

— Мам, ну пожалуйста, — повернулась я к ней. — Сейчас слишком рано. Скажи ему прийти попозже. Завтра. Или давайте отложим встречу на несколько недель?

— Не глупи, детка! — рассмеялась мать. Как она может смеяться? — Он же твой муж. Ты попала в аварию, он чуть не слег от беспокойства, мы и так заставили его долго ждать, беднягу!

Когда мать повернулась к двери, я с такой силой вцепилась в простыни, что кровь отхлынула от пальцев.

— А что, если он мне не понравится? А вдруг между нами не возникнет привязанности? — вырвалось у меня с ужасом. — Он что, ждет, что я вернусь домой и буду жить с ним?

— По ходу дела разберетесь, — неопределенно бросила мать. — Лекси, милая, клянусь, ты напрасно волнуешься. Он просто замечательный.

— Если не учитывать его парик, — вставила Эми. — И нацистское прошлое.

— Эми! — Мать укоризненно поцокала языком и приоткрыла дверь: — Эрик, извини, что заставили тебя ждать. Заходи, уже можно!

После невыносимо долгой паузы дверь открылась, и в комнату с огромным букетом цветов вошел самый сногсшибательный красавец, какого мне когда-либо доводилось видеть.

ГЛАВА 5

Я потеряла дар речи. Все, что я могла, — это смотреть на вошедшего, чувствуя, как внутри растет недоверие. Молодой человек был очень, до острой зависти, красив. Как модели у Армани. Я разглядывала коротко стриженные вьющиеся каштановые волосы — не очень темные, но и не светлые, голубые глаза, широкие плечи и дорогой костюм. И еще у моего мужа оказалась квадратная челюсть, безукоризненно выбритая.

Да как же мне удалось подцепить такого парня? Как? Как?! Как?!

— Привет, — прозвучал глубокий, хорошо поставленный, как у актера, голос.

— Привет, — с трудом выдохнула я.

Вы только посмотрите на эту могучую грудь… Небось каждый день ходит в спортзал. А уж его сияющие туфли и великолепные часы…

Мой взгляд вновь остановился на его волосах. Вот уж никогда не думала, что выйду замуж за кудрявого. Подумать только, две курчавые головы на одну семью! Хотя в принципе я не против вьющихся волос — такому красавцу они изумительно идут.

— Дорогая… — Он подошел к кровати, шурша чудесным букетом. — Ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера. И новая палата уютнее. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Э-э… Спасибо большое. — Я взяла цветы. Это был самый изумительный, элегантный и модный дизайнерский букет, который мне случалось видеть, составленный из роз всех оттенков белого и коричневого. Где он, черт побери, достал коричневые розы?!

— Стало быть, ты… Эрик? — уточнила я для стопроцентной уверенности.

На его лице отразилась крайнее замешательство, но он пересилил себя и улыбнулся:

— Да, верно. Я Эрик. Ты меня по-прежнему не узнаешь?

— Не очень. Честно говоря, вообще не узнаю.

— Я тебе говорила, — защебетала мать, покачивая головой. — Мне так жаль, Эрик. Но я уверена, она скоро вспомнит, если хорошенько постарается.

— Что это значит? — не сдержалась я, почувствовав себя глубоко уязвленной.

— Ну, детка, — пробормотала она, — при таких состояниях все дело в силе воли. Я читала. Дух должен возобладать над телесной немощью.

— Я только и делаю, что пытаюсь вспомнить, ясно? — Моему возмущению не было предела. — Ты думаешь, мне действительно хочется оставаться такой, как сейчас?

— Мы попробуем постепенно, — сказал Эрик, игнорируя тещу, и присел на постель. Давай попробуем расшевелить воспоминания. Можно?.. — Он посмотрел на мою руку.

— М-м… Да, — кивнула я, и Эрик взял меня за руку. Пожатие оказалось очень приятным — теплым и сильным. Но это была рука незнакомца.

— Лекси, это я, — сказал он твердо и звучно, — Эрик, твой муж. Мы женаты почти два года.