Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников - [39]

В доме Перетягиных были большие настенные часы «Павел Буре», заметим, единственные в доме. Часы-то от прославленного мастера, да что толку, все равно по ним никогда нельзя было определить точного времени, потому что отец Иаков имел обыкновение переводить стрелки на пару лишних оборотов.

Раиса после школы работала обходчицей на железной дороге. Опаздывать на работу было нельзя, и она, бедная, просыпалась по нескольку раз за ночь, чтобы успеть вовремя. И все из-за того, что не было гарантии, что отец Иаков не перевел часы. Так, однажды часы пробили пять утра, и Раиса начала собираться на работу. Есть почему-то не хотелось, но она все равно позавтракала, потому что уходила на весь день. Идет себе привычной дорогой и удивляется, отчего это в окнах домов нет огней и вокруг глухая тишина. Наконец встретила знакомого обходчика. Он спросил:

— Ты куда в такую рань?

— Почему рань? — отвечает. — Седьмой час уже, я на работу иду.

— Ты что, еще только три ночи, так что иди домой и досыпай.

Трудно сдержаться от гнева в такие моменты. Отца Иакова порой и упрекали за «несносность», но он благодушно сносил брань. Однако чудил он не из вредности, а со смыслом. Тетя Аня больше всех страдала от его «шалостей», но проявляла к нему поистине ангельское терпение.

Начнет он, бывало, спрашивать: «Который час, девчонки?» Ему ответят. Через пять минут снова: «Час-то который?» Ему снова ответят. И так он мог спрашивать до тех пор, пока не выведет всех из себя. Однако эти, казалось бы, сумасбродные причуды были упражнениями в терпении. Монах помогал воспитать в «девчонках» качества, которые в дальнейшем им очень пригодились.

Решила как-то Анна Игнатьевна покрасить пол в доме. В то время хорошую краску купить было трудно, да и стоила она недешево. И вот она покрасила пол в прихожей, а отцу Иакову строго наказала:

— Деда, вот доски постелены, только по ним ходи, рядом не ходи.

Но придя с работы, увидела: именно рядом с досками по свежей краске «деда» прошлепал своими калошами. Тетя Аня до того расстроилась, что накричала на старца и, уходя на другой день на работу к вечерней смене, в сердцах сказала:

— Чтобы я пришла, а тебя здесь не было!

Работала она на тяжелой работе в горячем цехе, но в ту смену ничего не чувствовала и ни о чем думать не могла — переживала, что так грубо обошлась со святым человеком. Домой летела с одной мыслью: неужели ушел? Шла и представляла: сейчас она постучит в дом, открывать выйдет старшая, Валя, быстро прикроет за собой дверь, чтобы не выстудить дом, козочкой пробежит через сени… «Значит, старец ушел, раз Валя выйдет…» — мысленно томилась Анна, уже стуча в дверь. И тут она услышала, как настежь распахнулась дверь, — старец всегда так делал, хоть и знал, что дров на зиму не напасешься, — затем шарканье калош в сенях, скрип задвижки, и перед ней собственной персоной вырос «несносный» отец Иаков. Как же тетя Аня была счастлива! И в тот же самый миг она явственно ощутила, как в сенях повеяло ни с чем не сравнимым ароматом, — благодать Святаго Духа осенила ее ветхий домишко.

Так и дожил у них старец Иаков свой век.

Кажущиеся странными поступки юродивых никогда не безсмысленны, напротив, в них сокрыт глубокий смысл. Гораздо позже стало понятно, что те самые следы по свежеокрашенному полу проложили путь вдове и ее дочерям ко Пресвятой Троице — Лавре преподобного Сергия, где его же, старца Иакова, святыми молитвами они обрели своего духовного отца — старца Наума.

Однажды зимой тетя Аня шла по улице Лысьвы, а навстречу вся в слезах идет молодая беременная женщина. Оказалось, что родители мужа, татары, восстали против русской невестки и выгнали ее из дома. Тетя Аня, не раздумывая, повела несчастную к себе домой, хотя там и без того было очень тесно: кроме нее, двух дочерей и отца Иакова с ними жили еще и родители погибшего на фронте мужа. Но где есть любовь и сострадание, там тесно не бывает. Молитвами отца Иакова и стараниями тети Ани мужа этой всеми покинутой женщины удалось убедить покреститься, потом их обвенчали. Они тоже стали жить у Перетягиных и были им как родные. У молодых родились две девочки — Вера и Фая. Сейчас они уже пожилые женщины, и обе с благодарностью вспоминают тетю Аню, приютившую их родителей, которых давно нет в живых. Их отец, тот самый татарин, мирно отошел ко Господу сразу же после принятия Христовых Таин.

Когда их осталось трое — мать и две дочери, Перетягины решили переехать в Загорск, поближе к своему духовному отцу. Но они столкнулись с неодолимыми препятствиями. На деньги, вырученные от продажи лысьвенского дома, купить что-то приличное в Загорске было трудно. Еще труднее оказалось получить прописку. Оставалось уповать лишь на помощь Божию. И тетя Аня молилась:

— Господи, Матерь Божия, преподобный Сергий! Уж дайте мне здесь какое-нибудь жилье и прописку. Я буду всех людей принимать. Кормить их я, конечно, не смогу, мне это не по карману, но ведь они и дома хлеб себе сами покупали бы, а принимать-то я буду всех, и денег брать ни с кого не буду, ни копеечки…

Анна Игнатьевна Перетягина

Между тем и накормить она потом старалась каждого.