Поместье Даунтон. Начало - [9]

Что ж, завтрашний обед у леди Маргарет мог стать для матери и дочери Левинсон судьбоносным. Отец давал Коре большое приданое, за которое стоило побороться, но миссис Левинсон не без оснований полагала, что побороться стоит и за сердце самой Коры, девушка не менее ценна, чем деньги ее отца. Даже сноб Роберт Кроули не мог быть уверен, что предпочтут его. Коре всего восемнадцать, это ее первый Сезон, торопиться не стоит.

Итак, завтра?

В поездку по Европе Левинсоны взяли с собой только одну горничную, поскольку у Коры не было своей, молода еще. В Париже и Вене как-то обходились, но в Лондоне для Коры наняли Анну, готовую последовать за хозяйкой в Нью-Йорк. Молодая, но очень толковая, к тому же спокойная и рассудительная Анна пришлась Коре по душе. Горничная знала и умела многое, ее произношение было лондонским, но без налета лондонского просторечия, а поведение полно достоинства.

– Мисс, вам завтра предстоит важный обед?

– Важный? – Кора постаралась сделать вид, что даже не поняла вопрос, но Анна уловила легкую заинтересованность хозяйки.

– Я хотела сказать, что с предыдущей хозяйкой бывала у леди Маргарет, и в Америке бывала тоже, хотя не в Нью-Йорке, а в Бостоне…

Кора вспомнила, что Анну порекомендовала им леди Маргарет, наверное, она знает девушку?

– А почему ты перестала работать у предыдущей хозяйки?

– Она вышла замуж и уехала в Индию. Там слишком жарко, к тому же мне не слишком… вернее, я не очень понравилась ее мужу.

Кора рассмеялась:

– Оказывал знаки внимания?

– Он всем оказывает. Простите, мне не следовало так говорить о супруге миледи…

– Ничего, это не страшно. Так что там у леди Маргарет особенного?

– Все просто и изысканно.

Дальше последовал небольшой экскурс в правила дома леди Маргарет и лондонских обедов в том числе. Высший свет Нью-Йорка все же был молод и заметно отличался от такового в Англии не только недавно нажитыми деньгами, но и большей либеральностью и, как ни странно, снобизмом.

Кора не стала говорить, что она и дома-то не бывала на вот таких обедах, поскольку считалась слишком юной. И старшей сестры, у которой можно бы разузнать тонкости светских приемов, у нее тоже не было. Но она внимательно слушала горничную, стараясь запомнить.

Сам объект интереса матери и дочери Левинсон в это время обедал с Эдвардом Коллинзом, с которым некогда вместе учился, а потом расстался, отправившись служить в Африку. В Судане Роберт попал под начальство Гарнета Уолзли, но принять участие в знаменитом неудавшемся спасении Хартума уже не успел. В Лондоне молодой Кроули проводил отпуск, которым ни разу не воспользовался за последние три года.

Его визави Эдвард Коллинз, напротив, все эти годы занимался семейными делами и финансами. Он женился на американке, как утверждал, счастливо, получил хорошее приданое и, что не менее важно, доступ в финансовые круги Америки и на Биржу, о чем теперь рассказывал приятелю почти с упоением.

– Роберт, ты должен побывать в Америке и посмотреть на эту страну своими глазами. Ты не вечно будешь глотать африканскую пыль и даже просто служить в армии. Я понимаю, боевой офицер и все прочее, но ведь ты единственный наследник и должен будешь принять Даунтон.

Они сидели в ресторане клуба, наслаждаясь обществом друг друга, свободой личной и финансовой. Роберт вдруг осознал, насколько прав старый приятель. Он действительно не сможет долго находиться в армии, не больше года, следовательно, надо получше узнать об управлении поместьем, о том, чем живет Даунтон и вся Англия вообще. Возможно, поэтому родители так настаивали на его женитьбе?

Вспомнил о попытке тетушки познакомить с американкой, невольно усмехнулся. Эдвард принял усмешку на свой счет, недоуменно приподнял бровь:

– Ты мне не веришь?

– Нет, Эдвард, я не о том.

Услышав о мисс Коре Левинсон, Коллинз чуть задумался.

– Она явно начинающая, во всяком случае, по Нью-Йорку я ее не помню. Но сам Левинсон весьма успешный биржевой игрок, из тех, кто зарабатывает за один день миллионы и также легко их теряет.

– Неустойчивое состояние? – чуть нахмурился Роберт. Неприятно узнать, что едва не стал заложником знакомства с семьей биржевого дельца.

– Нет, у мистера Левинсона и без Биржи есть чем похвастать, он приятель одновременно Асторов и Вандербильтов, если тебе это о чем-то говорит.

– Не говорит, – честно признался Роберт. Он на минуту отвлекся, делая заказ, поинтересовался, какие именно языки – бараньи или свиные – использует повар при приготовлении цыплят с языками, попросил свиные, спросил на десерт бисквит, смоченный вином с хорошо взбитым свежим силлабабом, сделал еще пару замечаний и вернулся к разговору с Эдвардом. – Я отстал от обычной жизни. Знаешь, там среди совсем иных проблем все видится иначе.

Эдвард, внимательно слушавший наставления Роберта по поводу приготовления его пищи, невольно рассмеялся:

– Отстал? И это говорит тот, кто только что дотошно выяснял, не вчерашний ли силлабаб ему подадут!

– Эдвард, это не гурманство, просто я пробуду здесь недолго, придется вернуться к своему месту службы, чтобы завершить ее достойно, а потому хочу насладиться хорошей кухней и возможностью лакомиться свежими взбитыми сливками, а не теми, что простояли на льду уже трое суток. Так что ты там говорил о Вандербильтах?