Помеченная звездами - [80]

— Возьми.

— Вообще-то я ничего не ищу, — возразила Клэр.

— Зато амулет ищет. Прекрасно ищет в чужих душах.

Клэр засмеялась и взяла чеканку из вежливости. Амулет лежал у нее в кармане, когда она в следующий раз пошла на работу. В середине дня она вспомнила о нем и показала месье Коэну. Он изучил амулет и вернул.

— Моя жизнь подошла к концу, но что я нажил? — спросил он, будто только что прозрел. — Ничего.

Его выцветшие голубые глаза блестели, по щекам бежали слезы.

Он вглядывался в обстановку комнаты. Стемнело, птицы молчали, только одна или две чирикнули, когда погас последний вечерний луч. Ни жены, ни детей, ни даже фотографий. Что ценного он нажил за долгую жизнь? Клэр упала духом и убрала амулет. А потом она вспомнила, почему начала замечать окружающий мир по дороге домой, почему ощутила себя живой. Она принесла старику паяльник, золото, пакетик опалов. У месье Коэна, несомненно, было нечто ценное, чего он не ожидал и не желал, но все же получил. Ученица. Как его ученица она получила еще больше. Она снова видела листья на деревьях, мостовую под ногами, небо над головой. Иногда она внимательно смотрела в окна бабушкиной квартиры — там горел оранжевый свет.

После дневного сна Наталия часто вынимала из стола коробку с фотографиями, присланными Эльв. Наталия любила их разглядывать, хотя они напоминали, как быстро летят годы и как мало времени она проводит с правнучкой. В три года Мими была совсем взрослой. Наталия часто говорила с ней по телефону.

— Ты лучшая прабабушка на свете, — безапелляционно заявила как-то Мими.

— Возможно.

— Наверное, ты красивая, — предположила девочка. — Как добрая ведьма.

— Это точно, — засмеялась Наталия.

Наталия платила за няню для Мими и за уроки балета. Эльв продолжала работать в собачьем приюте. Ее повысили до помощника руководителя, но она дала понять, что не станет вкалывать сверхурочно. К трем часам она всегда заканчивала работу и ждала Мими на углу. Эльв не любила заходить за дочерью в садик, увиливала как могла. Она по-прежнему не доверяла начальству и боялась влипнуть в неприятности. Она так нервничала перед первым родительским собранием, что Пит Смит решил составить ей компанию.

— Привет, малышка! — весело крикнула она, когда дошколята гурьбой высыпали на улицу.

Никто не догадался бы, что сердце Эльв разбито, когда дочь подбежала к ней с коробкой для завтрака в руке и розовым рюкзаком на плече. Эльв засмеялась, обнаружив, что дочь обожает розовый цвет. Мими всегда решала дополнительные задачи. В ее еженедельном табеле стояло больше всего звезд. «Я лучше всех», — говорила она, не важничая. Эльв усмехалась. Она тоже так считала. Забавно, но дочь напоминала Мег своим серьезным личиком и прилежанием. Мими обязательно ставила обувь в ровную линию: ботинки, пуанты, кеды. Но она напоминала и Клэр, когда брала Эльв за руку на кладбище в Астории. «Расскажи мне сказку», — неизменно просила она, и Эльв садилась рядом с ней на скамейку, окруженную хостами. На деревьях щебетали скворцы. Эльв хотелось сказать, что она отдала бы все на свете, чтобы все изменить и вернуть любимых к жизни.

— Давным-давно в самом сердце Нью-Йорка жил мальчик, который нашел тайный мир, — начинала она. — В том мире жили добрые и злые люди, которые ценили верность превыше всего.

— Это был папочка, — добавляла Мими.

Она знала сказку наизусть и черпала утешение в том, что сюжет никогда не менялся.

Эльв продолжала говорить, только если дочка спрашивала: «Что дальше?» Тогда она рассказывала о великане; о мальчике, у которого было золотое кольцо странствий; о сестрах, которые слышали, как растут помидоры; о прабабушке, которая пришивала звезды на платья маленьким девочкам, чтобы они светились в темноте и никогда не потерялись.

Иногда они садились на поезд до Норт-Пойнт-Харбора. Пит забирал их на вокзале. Он купил тот дом, в котором раньше снимал квартиру. Дом стоял в самом центре города, в любое место легко можно было дойти пешком. Мими нравилось кафе, где подавали домашнее мороженое. Она повсюду таскала с собой куклу, мисс Фетерстоун.

— Мисс Фетерстоун — танцовщица, — сообщила Питу Эльв.

— Балерина, — поправила Мими.

— Понятно.

Все трое заказали мороженое. Мими всегда выбирала ванильное.

— Совсем как Клэр, — заметил Пит.

— Мамина сестра? — уточнила Мими.

— Она самая.

— Доедай, — велела Эльв дочери, которая начала рисовать карандашами на салфетке.

Мими нарисовала шарик мороженого в серебряной вазочке. Мороженое было усыпано звездами.

— Вот! — Она протянула рисунок Питу. — Это для Клэр.

Пит посмотрел на Эльв, которая согласно кивнула.

— Она живет далеко, но я пошлю рисунок по почте, — пообещал Пит.

— Она живет на другой стороне океана, — добавила Эльв, — где все говорят на чужом языке, а у солнца каждый день новый цвет.

Эльв иногда ездила в Норт-Пойнт-Харбор одна, пока Мими была в садике. По воскресеньям она навещала Лорри вместе с дочерью. Но она не хотела, чтобы Мими считала, будто они живут среди мертвых и вся жизнь — лишь цепочка утрат. На второе кладбище она ходила вместе с Питом, который весьма красиво разложил камни из Парижа. Он регулярно подстригал траву и ухаживал за соседней сиренью. Эльв заметила на могиле несколько длинных зеленых ростков.