Ползущая тень - [3]

Некая аура ирреальности окутывала дворец, казалось он снился Конану в наркотическом сне. Некоторые из залов утопали в абсолютном мраке, в них они не заглядывали, другие были освещены мягким светом, исходящим из драгоценных камней, сверкавших на стенах. Вдруг Натала вскрикнула и судорожно вцепилась в плече Конана. Он мгновенно отшвырнул ее и повернулся, готовый встретить врага лицом к лицу.

— В чем дело? — рявкнул он, не увидев никого. — Никогда не хватай меня за плечи, руки поотрываю! Ты почему кричала?

— Посмотри! — показала она дрожащей рукой.

Киммериец сглотнул слюну. На матово поблескивающем столе черного дерева сияла золотая посуда. В тарелках было полно еды, в чашах и кубках — вина.

— Пир! — радостно выдохнул варвар. — Какой пир мы сейчас устроим!

— Мы ведь не тронем тут ничего? — голод боролся в голосе девушки со страхом. — Вдруг кто-нибудь придет?

— Лир ан маннаман нам лир! — выругался Конан, схватил Наталу за шею и бесцеремонно швырнул ее в позолоченное кресло, стоявшее у края стола. — Тут кишки от голода скручиваются словно змеи, а она на двери оглядывается! Ешь!

Сам он плюхнулся в кресло на противоположном конце стола, схватил нефритовый кубок с вином и немедленно выпил несколькими большими глотками. На его пересохшее горло этот острый напиток, похожий на красное вино с каким-то незнакомым ему привкусом, подействовал подобно бальзаму. Слегка утолив жажду он с волчьим аппетитом набросился на еду: на мясо неведомых животных, на странные фрукты. Кувшины, амфоры, тарелки — все прекрасной ювелирной работы, вилки — из чистого золота. Впрочем, на вилки Конан обращал меньше всего внимания, он рвал мясо руками, крушил кости крепкими зубами. Манеры его более цивилизованной спутницы тоже вряд ли бы сочли приемлемыми в изысканном обществе, если бы увидели, с какой скоростью исчезали в ее маленьком рту яства сказочного стола. В голове бешено работавшего челюстями Конана мелькнула вдруг мысль, что еда и вино могут быть отравленными, но он тут же забыл о ней, рассудив, что лучше умереть от яда, нежели от голода.

Насытившись, Конан развалился поудобнее в кресле и удовлетворенно рыгнул. Что ж, раз в этом пустом дворце полно свежей еды и питья, то должны быть и люди. Кто знает, может быть в каждом из этих темных углов таится враг. Однако, даже если это было так, киммериец относился к этому совершенно спокойно. Он безгранично верил в свои силы на него навалилась дремота и он начал всерьез подумывать над тем, что неплохо бы прилечь и поспать часок-другой.

Натала, удовлетворив голод и жажду вовсе не избавилась от своих страхов и опасений и даже не помышляла о сне. Она напряженно вглядывалась в темноту под арками, в которой крылось нечто неведомое, таинственное, молчаливое и ужасное. Зал, в котором они сидели, показался вдруг огромным, стол — невероятно длинным, а сама она оказалась гораздо дальше от сонного Конана, чем хотелось бы.

Натала вскочила, обежала стол и устроилась на коленях своего опекуна, обшаривая зал тревожным взглядом. Крутые арки открывали вход к нескольким другим залам, некоторые из них были залиты мягким розоватым светом, другие утопали во мраке. Именно эти последние приковали внимание девушки.

— Пойдем же Конан, пойдем отсюда! — взмолилась она. — Я чувствую здесь зло!

— Не каркай! Ничего плохого с нами не слу… — начал он, но тут что-то зашуршало, и этот звук в сгустившейся тишине разнесся рокотанием грома.

Конан, мгновенно подобравшись, мягко, словно пантера вскочил на ноги, девушка слетела с его колен, а он уже держал саблю наготове, озираясь по сторонам. Шорох не повторялся, и киммериец бесшумно двигаясь, направился в ту сторону, откуда он донесся до их ушей. Девушка, съежившись и дрожа всем телом, следовала за ним.

Они остановились на пороге соседнего зала и варвар застыл, словно лев перед прыжком, а Натала боязливо вытянув шею, посмотрела через его плечо. Их глаза, быстро привыкшие к темноте, уловили очертания стоявшего у стены возвышения, похожего на саркофаг, на котором лежал на спине человек, как две капли воды похожий на того, которого Конан спустил в колодец. Одежда его, правда отличалась гораздо большей пышностью — она вся была усыпана золотом и драгоценными камнями и в скудном свете, проникавшем из соседнего зала, сверкала подобно огромному бриллианту. Снова послышался зловещий шорох, словно кто-то отодвинул портьеру. Конан моментально отскочил в сторону, потянул за собой девушку и зажал ей рот огромной ладонью.

С того места, где они стояли, не было видно возвышения с лежавшим человеком, лишь на стене рисовалась слабая тень. И к этой тени медленно подползала другая тень, она была бесформенной, огромной и настолько черной, что киммериец похолодел от ужаса.

Эта тень не была тенью человека или животного — Конан никогда в жизни не видел ничего подобного. Натала еще шире раскрыла свои огромные, остекленевшие от страха глаза. В гробовой тишине явственно слышалось ее спазматическое дыхание. Тяжелая, словно черное облако, тень обволокла человека и они увидели, как на стене вспучился огромный горб, тут же впрочем опавший и рассосавшийся. Тень медленно и лениво уползла куда-то вниз, открывая очертания ложа. Оно было пустым — человек исчез.