Полюс - [2]

Шрифт
Интервал

и вот ушел… Так это было просто
и доблестно… Мешок мой словно камень —
не натянуть…
ФЛЭМИНГ:
Хозяин! Плохо! Кингсли
скончался… Посмотри…
КАПИТАН СКЭТ:
Мой бедный Эрик!
Зачем я взял его с собой? Средь нас
он младший был… Как он заплакал, — помнишь, —
когда на полюсе нашли мы флаг
норвежский… Тело можно тут оставить, —
не трогай…

Пауза.


ФЛЭМИНГ:
Мы одни теперь, Хозяин…
КАПИТАН СКЭТ:
Не надолго, друг мой, не надолго…
ФЛЭМИНГ:
Пурга смолкает…
КАПИТАН СКЭТ:
Знаешь ли — я думал —
вот, например, — Колумб… Страдал он, верно, —
зато открыл чудеснейшие страны,
а мы страдали, чтоб открыть одни
губительные белые пустыни…
И, знаешь, — все-таки так надо…
ФЛЭМИНГ:
Что же,
Хозяин, — не попробовать ли нам?
Двенадцать миль — и спасены…
КАПИТАН СКЭТ:
Нет, Флэминг, —
встать не могу…
ФЛЭМИНГ:
Есть санки…
КАПИТАН СКЭТ:
Не дотащишь —
тяжелый я. Здесь лучше мне. Здесь тихо.
Да и душа тиха, — как воскресенье
в шотландском городишке… Только ноги
чуть ноют, — и бывают скучноваты
медлительные воскресенья наши…
Жаль, — шахмат нет. Сыграли бы…
ФЛЭМИНГ:
Да, жалко…
КАПИТАН СКЭТ:
Послушай, Флэминг, — ты один отправься…
ФЛЭМИНГ:
Тебя оставить здесь? И ты так слаб…
Сам говоришь, что ночь едва ли можешь…
КАПИТАН СКЭТ:
Иди один. Я так хочу.
ФЛЭМИНГ:
Но как же…
КАПИТАН СКЭТ:
Я дотяну, я дотяну… Успеешь
прислать за мной, когда достигнешь бухты.
Иди! Быть может, даже по дороге
ты наших встретишь. Я хочу, иди же…
Я требую…
ФЛЭМИНГ:
Да, — я пойду, пожалуй…
КАПИТАН СКЭТ:
Иди… Что ты возьмешь с собою?
ФЛЭМИНГ:
Санок
не нужно мне, — вот только эти лыжи
да палку…
КАПИТАН СКЭТ:
Нет, постой, — другую пару…
Мне кажется, запяточный ремень
на этой слаб… Прощай… Дай руку… Если —
нет, — все равно…
ФЛЭМИНГ:
Эх, — компас мой разбит…
КАПИТАН СКЭТ:
Вот мой, бери…
ФЛЭМИНГ:
Давай…
Что же, я готов…
Итак, — прощай, Хозяин, я вернусь
с подмогой, завтра к вечеру, не позже…
КАПИТАН СКЭТ:
Прощай.

Флэминг уходит.


Да, — он дойдет… Двенадцать миль… к тому же
пурга стихает…
Помолиться надо…
Дневник, — вот он, смиренный мой и верный
молитвенник… Начну-ка с середины…

(Читает.)

"Пятнадцатое ноября; луна
горит костром; Венера, как японский
фонарик{8}

(перелистывает)

Кингсли — молодец. Все будто
играет, — крепкий, легкий… Нелады
с собачками: Цыган ослеп, а Рябчик
исчез: в тюленью прорубь, вероятно,
попал{9}
Сочельник: по небу сегодня
Aurora borealis{10} раздышалась…

(перелистывает)

Февраль, восьмое: полюс. Флаг норвежский
торчит над снегом… Нас опередили{11}.
Обидно мне за спутников моих.
Обратно…

(перелистывает)

Восемнадцатое марта.
Плутаем. Санки вязнут. Кингсли сдал.
Двадцатое: последнее какао
и порошок мясной… Болеют ноги
у Джонсона{12}. Он очень бодр и ясен.
Мы все еще с ним говорим о том,
что будем делать после, возвратившись".
Ну, что ж… Теперь прибавить остается —
Эх, карандаш сломался…
Это лучший
конец, пожалуй{13}
Господи, готов я.
Вот жизнь моя, как компасная стрелка,
потрепетав, на полюс указала,
и этот полюс — Ты…
На беспредельных
Твоих снегах я лыжный след оставил.
Все. Это все.

(Пауза.)

А в парке городском,
там, в Лондоне, с какой-нибудь игрушкой, —
весь солнечный, — и голые коленки…
Потом ему расскажут…

(Пауза.)

Тихо все.
Мне мнится: Флэминг по громадной глади
идет, идет… Передвигая лыжи
так равномерно, — раз, два… Исчезает…
А есть уже не хочется… Струится
такая слабость, тишина по телу…

(Пауза.)

И, вероятно, это бред… Я слышу…
я слышу… Неужели же возможно?
Нашли, подходят, это наши, наши…
Спокойно, капитан, спокойно… Нет же,
не бред, не ветер. Ясно различаю
скрип по снегу, движенье, снежный шаг.
Спокойно… Надо встать мне… Встретить…
Кто там?
ФЛЭМИНГ:

(входит)

Я, Флэминг…
КАПИТАН СКЭТ:
А!.. Пурга угомонилась,
не правда ли?..
ФЛЭМИНГ:
Да, прояснилось. Тихо…

(Садится.)

Шатер-то наш сплошь светится снаружи —
опорошен…
КАПИТАН СКЭТ:
Есть ножик у тебя?
Мой карандаш сломался. Так. Спасибо.
Мне нужно записать, что ты вернулся.
ФЛЭМИНГ:
Добавь, что Джонсон не вернулся.
КАПИТАН СКЭТ:
Это
одно и то же…

Пауза.


ФЛЭМИНГ:
Наш шатер легко
заметить, — так он светится…
Да, — кстати —
про Джонсона: наткнулся я на тело
его. Ничком зарылся в снег, откинув
башлык…
КАПИТАН СКЭТ:
Я к сожаленью замечаю,
что больше не могу писать{14}… Послушай,
скажи мне, — отчего ты воротился…
ФЛЭМИНГ:
Да я не мог иначе… Он лежал
так хорошо, — так смерть его была
уютна. Я теперь останусь…
КАПИТАН СКЭТ:
Флэминг,
ты помнишь ли, как в детстве мы читали
о приключеньях, о Синдбаде, — помнишь?
ФЛЭМИНГ:
Да, помню.
КАПИТАН СКЭТ:
Люди сказки любят, — правда?
Вот мы с тобой — одни, в снегах, далеко…
Я думаю, что Англия…

Занавес


6–8 июля 1923

Примечания

Полюс Драма в одном действии
Впервые: Руль. 1924. 14 августа; 16 августа.

Первый вариант драмы был завершен 8 июля 1923 г. в Домэн де Больё. В апреле 1924 г., в Берлине, перед публичным чтением «Полюса» на очередном заседании Союза русских театральных работников, Набоков сделал его новую редакцию (N84. Р. 267; Б01.[1] С. 271). «Полюс» — первая драма Набокова, которая была переведена на иностранный язык. В июне 1924 г. Набоков пишет матери: «Карташевская сделала прекрасный перевод на немецкий "Полюса"» (BCNA.[2] Letters to Elena Ivanovna Nabokov. 14 июня 1924 г.). В архиве Набокова в Библиотеке Конгресса США нами была исследована рукопись перевода пьесы на немецкий язык («Der Pol»), однако в качестве его автора указан «Bar. E. Rausch v. Traubenberg» (LCNA.


Еще от автора Владимир Владимирович Набоков
Лолита

В 1955 году увидела свет «Лолита» — третий американский роман Владимира Набокова, создателя «Защиты ужина», «Отчаяния», «Приглашения на казнь» и «Дара». Вызвав скандал по обе стороны океана, эта книга вознесла автора на вершину литературного Олимпа и стала одним из самых известных и, без сомнения, самых великих произведений XX века. Сегодня, когда полемические страсти вокруг «Лолиты» уже давно улеглись, южно уверенно сказать, что это — книга о великой любви, преодолевшей болезнь, смерть и время, любви, разомкнутой в бесконечность, «любви с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда».В настоящем издании восстановлен фрагмент дневника Гумберта из третьей главы второй части романа, отсутствовавший во всех предыдущих русскоязычных изданиях «Лолиты».«Лолита» — моя особая любимица.


Защита Лужина

Гениальный шахматист Лужин живет в чудесном мире древней божественной игры, ее гармония и строгая логика пленили его. Жизнь удивительным образом останавливается на незаконченной партии, и Лужин предпочитает выпасть из игры в вечность…


Подлец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дар

«Дар» (1938) – последний русский роман Владимира Набокова, который может быть по праву назван вершиной русскоязычного периода его творчества и одним из шедевров русской литературы ХХ века. Повествуя о творческом становлении молодого писателя-эмигранта Федора Годунова-Чердынцева, эта глубоко автобиографичная книга касается важнейших набоковских тем: судеб русской словесности, загадки истинного дара, идеи личного бессмертия, достижимого посредством воспоминаний, любви и искусства. В настоящем издании текст романа публикуется вместе с авторским предисловием к его позднейшему английскому переводу.


Бледное пламя

Роман, задуманный Набоковым еще до переезда в США (отрывки «Ultima Thule» и «Solus Rex» были написаны на русском языке в 1939 г.), строится как 999-строчная поэма с изобилующим литературными аллюзиями комментарием. Данная структура была подсказана Набокову работой над четырехтомным комментарием к переводу «Евгения Онегина» (возможный прототип — «Дунсиада» Александра Поупа).Согласно книге, комментрируемая поэма принадлежит известному американскому поэту, а комментарий самовольно добавлен его коллегой по университету.


Другие берега

Свою жизнь Владимир Набоков расскажет трижды: по-английски, по-русски и снова по-английски.Впервые англоязычные набоковские воспоминания «Conclusive Evidence» («Убедительное доказательство») вышли в 1951 г. в США. Через три года появился вольный авторский перевод на русский – «Другие берега». Непростой роман, охвативший период длиной в 40 лет, с самого начала XX века, мемуары и при этом мифологизация биографии… С появлением «Других берегов» Набоков решил переработать и первоначальный, английский, вариант.


Рекомендуем почитать
Человек из СССР

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лолита: Сценарий

«Лолита» — главная и лучшая книга Владимира Набокова, сценарий «Лолиты», по собственному признанию писателя, — его «самое дерзкое и рискованное предприятие в области драматургии». Написанный в Беверли-Хиллз вскоре после триумфальной публикации романа в США, он был назван «лучшим из когда-либо созданных в Голливуде сценариев» и лег в основу одноименной картины, снятой Стэнли Кубриком.В отличие от романа, в сценарии иное освещение, иначе расставлены софиты, иной угол зрения, по-другому распределены роли.


Дедушка

Пьеса написана в июне 1923 г. в имении Домэн де Больё, Солье-Пон (вблизи Тулона), где Набоков работал на фруктовых плантациях друга В. Д. Набокова Соломона Крыма (N84. Р. 287).


Событие

Закончено в 1938 г. В Ментоне. Опубликовано в журнале «Русские записки», Париж, 1938, апрель. Премьера: Париж, зал газеты «Журналь», рю Ришелье, 100, 4 марта 1938 г. Режиссер, постановщик, автор костюмов и декораций — Ю. П. Анненков. Состоялось четыре представления. Роли исполняли: А. Богданов (Трощейкин), М. Бахарева (Любовь), Н. Петрункин (Ревшин), Л. Кедрова (Вера), М. Токарская (Марфа), В. Чернявский (Мешаевы), В. Субботин (Барбошин), С. Бартенев (маститый писатель), М. Крыжановская (Вагабундова), Е. Скокан, А. Телегин, Ю. Загре-бельский, В.