Полюс капитана Скотта - [3]

Утром, пока он брился, Кетлин горячечно набрасывала на альбомном листе его профиль, хотя — Роберт знал это — из подобных набросков уже можно было бы создавать целую галерею; а затем произнесла вслух то, что ни разу не решалась произносить ни до, ни после этого случая:

— Отменить экспедицию теперь уже вряд ли возможно, это я понимаю. Но подумай, стоит ли тебе идти к самому полюсу.

— Вот как?! — непонимающе уставился на нее капитан.

— Я хотела сказать: «Стоит ли идти к нему именно тебе?». В любом случае эта экспедиция так и останется в памяти научного мира, как «экспедиция Скотта». Ты имеешь на это право, поскольку достаточно рисковал для этого своей жизнью. Да и здесь, в Англии, достаточно много усилий приложил, чтобы экспедиция состоялась.

— Мне знакомо ваше умонастроение, леди Кетлин, — возражая, он всегда обращался к ней только так: «леди Кетлин». Так у них повелось еще со времен предсвадебных встреч. — Но если бы я не намерен был достичь полюса, то вообще не затевал бы ни этот поход, ни даже подготовку к нему. Устыдитесь своей минутной слабости, жена капитана первого ранга.

— Возможно, во мне бунтует сугубо женское предчувствие, — извиняющимся тоном молвила Кетлин. — Однако это уже не настроение, а… предчувствие. Подобные страхи, увы, часто сбываются.

— Если бы древние англосаксы руководствовались предчувствиями своих жен, мы не имели бы не только заморских территорий, но и самой Британии, — с суровым спокойствием парировал Роберт.

— Ответ, достойный истинного британца, сэр, — покорно признала Кетлин, однако глаза ее суше от этого не стали.

Уже по пути из Новой Зеландии к ледовому материку Скотт не раз сожалел и о том, что слишком мало времени проводил в те прощальные дни с женой и сынишкой, и о том, что был с ней по-джентльменски немногословным и по-английски чопорным.

Кетлин, конечно, видела, сколько сил и времени отнимали у него бесконечные хлопоты по сбору средств, которых до последних дней катастрофически не хватало, а также официальные встречи да бесконечные выступления и переговоры. Однако вся эта суета могла служить капитану оправданием только перед «леди Кетлин», но не… перед самим собой.

К ее чести, больше к своим предчувствиям Кетлин не обращалась. А в те дни, которые им обоим оставалось провести в столице, еще и всячески помогала ему советами. Как это было, например, во время переговоров по поводу контракта с агенством «Сентрал ньюс эдженси»[5] о закреплении за ним исключительного права на освещение экспедиции, а также права последующей передачи этой информации по телеграфу редакциям различных газет и журналов. Или еще более трудных переговоров с редакцией газеты «Дейли миррор», попросившей у начальника экспедиции исключительного права на публикацию всех связанных с ней фотоснимков и кинохроники.

И даже пожурила Роберта, когда во время прощального делового обеда, на который сошлись потенциальные меценаты, он опрометчиво, как считала «леди Кетлин», заявил, что не имеет такой твердой уверенности в успехе полярной экспедиции, какую высказывают в эти дни многие английские газеты.

— Поймите, мой великий мореплаватель Скотт, — почти осуждающе произнесла она, — что истинная уверенность в неминуемом покорении полюса должна исходить от вас, и, прежде всего, от вас. Поэтому какие-либо сомнения здесь не уместны.

— Но они возникают. Если бы мы не были так стеснены финансово, мы значительно лучше подготовились бы к нашей одиссее. Особенно это касается подготовки судна, от состояния которого зависит успех всего первого этапа экспедиции. Взгляни хотя бы на это, — положил он на стол, за которым Кетлин завершала работу над проектом своей очередной скульптуры, три страницы, на коих капитан «Терра Новы» Эдвард Эванс доказывал острейшую потребность команды в краске, парусине, смоле, гвоздях, досках; во множестве других товаров и инструментов.

Кетлин с самым серьезным выражением лица ознакомилась с заявкой капитана, отодвинула ее и строго сказала:

— Все эти неурядицы должны волновать только Эванса и вас, мой великий мореплаватель Скотт. Но никак не романтиков из Королевского географического общества или тех промышленников, которые от щедрот своих подают вам милостыню с усеянного чеками финансистского стола.

— Именно так, «милостыню», признаю, — проворчал Роберт.

— Вы же всегда должны помнить резюме президента общества майора Леонарда Дарвина, высказанное им сегодня во время прощального завтрака с вами: «Достаточно нескольких минут разговора с капитаном Скоттом или с кем-либо из его сотрудников, чтобы убедиться, что они полны решимости добиться своего или погибнуть. Вот он каков — дух этой антарктической экспедиции!»

— Вы правы, леди Кетлин, именно в таком духе он и высказался, — задумчиво признал Роберт.

— Я даже знаю, что ты записал эти слова в свой дневник, чтобы затем использовать в очередной книге, но их еще следует запомнить и осознать. Хотя, признаться, сам этот девиз: «Добиться своего или погибнуть» меня не очень-то вдохновляет. Особенно своей второй частью.

— Мне куда больше запомнился его спич о том, что в ходе подготовки к экспедиции капитану первого ранга Скотту пришлось действовать как моряку, купцу, исследователю, администратору, вербовщику, а главное, — как нищему, везде, где только можно, выпрашивающему подаяние. Он конечно же прав, да только лично я с таким положением не согласен, ибо не подобает Великой Британии подобным образом относиться к походу, который она официально назвала «Британской антарктической экспедицией»; не к лицу ей это, не по-джентльменски все это выглядит. К тому же меня очень тревожит финансовое положение большинства семей тех, кто намерен подарить империи целый континент. Пусть даже ледовый.