Полярной ночью - [2]
— Задержу совсем немного, — отозвался начальник аэропорта. — Я ведь тоже с тобой полечу, но сперва должен вскрыть урны, подсчитать бюллетени.
Начальник аэропорта посмотрел на часы. Стрелка медленно приближалась к двенадцати часам.
— Вроде как Новый год встречаем, — сказал кто-то.
— Почему ты проформу соблюдаешь? Только опытный перелет задерживаешь! — не унимался летчик.
— Подожди, Матвей. Одного у нас нет… Не знаю, что и думать…
— Вот как? — Баранов сразу стал серьезным.
Хлопнула дверь. В комнату вошел начальник полярной станции. Он сбросил с себя меховую куртку. Его худощавое лицо с выступающими скулами было печально.
— Нет… Никого не видно. Все глаза проглядел.
— Может быть, он в стойбище проголосовал?
— Что ты! Обязательно к нам пойдет. Он в оленеводческом колхозе взял удостоверение на право голосования!
— Время истекло, — прервал начальник аэропорта, — прошу членов комиссии…
— Бортмеханик, иди готовь машины! — скомандовал Баранов.
Снова хлопнула дверь. Через кают-компанию пробежал радист, потрясая в воздухе текстом радиограммы о результатах голосования, которую нужно было передать окружной избирательной комиссии.
— И о нас сообщи, что вылетаем! — крикнул ему Баранов, поднимаясь из-за стола. Он потянулся всем своим крепко сбитым телом и обернулся.
В дверях стояла заснеженная, сильно заиндевевшая фигура человека.
— Что за дед? — спросил Баранов.
Человек шагнул.
— Сколько времени? — прохрипел он. — Мне бы голос подать… — охотник умоляюще взглянул на присутствующих.
Все смущенно переглянулись. Не получив ответа, Федот Иванович еще раз беспомощно оглядел всех, потом грузно опустился на пододвинутый стул. Склонив лицо вниз, он стал сосредоточенно отламывать ледышки на бороде.
— Совсем немного опоздал, дядя Федот, — говорил метеоролог. — Ну, прямо на несколько минут. А мы тебя так ждали…
Вошел начальник аэропорта и застыл с бумажкой в руках.
— Пришел? — словно не веря глазам, воскликнул он.
Федот Иванович еще ниже склонил голову. С его оттаивающей бороды капало на пол.
Никто не утешал старика. В молчании окружающих было понимание, сочувствие…
Старый охотник поднял голову.
— Вот ведь какое дело, опоздал, стало быть. Не догнать вчерашний день-то. Не потекут реки вспять… — и он опять замолчал.
Баранов откашлялся.
Федот Иванович горько усмехнулся:
— Дал промаху, конечно, неправ…
Баранов посмотрел на часы, потом на дверь.
— Реки вспять потекут, — сказал он уверенно. — И Енисей и Обь. Есть, батя, такой проект… В южные моря будут эти реки впадать.
Охотник недоверчиво покачал головой.
— Все шутишь, сынок…
— Нет, отец. Хочешь, догоним вчерашний день, ухватим его за хвост?
— Это как же?
— А так, отец. Пока бортмеханик вернется, слушай: земля вертится с запада на восток. На нашей семидесятой параллели скорость у нее около шестисот километров в час.
— Ну, ну… Ты это к чему?
— Вот ты прикинь. Если на самолете с той же скоростью в обратную сторону лететь, солнце как будто остановится.
— Должно, что так…
— А если быстрее! Если обогнать землю, что тогда? Тогда, друг, зашедшее солнце с запада подниматься начнет. Понимаешь?
— Ну?
— А вот у моего самолета, дед, скорость больше, чем у земли! Вот и представь, что произойдет, если ты на нем будешь? А? — И Баранов лукаво подмигнул старому охотнику.
— У вас время назад пойдет! — крикнул радист.
— А ведь верно, — откликнулся начальник аэропорта. — В Архангельск они прилетят в одиннадцать часов вечера. А у нас уже сейчас первый час. Уступаю Фомину свое место!
Федот Иванович стоял посредине комнаты растерянный. Вошел бортмеханик.
— А теперь, отец, бежим к самолету, — гулким басом скомандовал Баранов, — каждая минута дорога!
— Бежать… Это я могу. Я всю дорогу бежал.
И они скрылись за дверью.
— Да, дед в Архангельске проголосует! — хлопнул ладонью по столу метеоролог.
Дверь снова открылась. На миг просунулась черная борода.
— Вы тут того… за Таймыром моим присмотрите… Он ладный.
И дверь захлопнулась.
— Не беспокойся, отец! — крикнул начальник полярной станции, одеваясь, чтобы пойти за собакой. Он вышел.
Оставшиеся подошли к окну. Издалека доносился лай. Вдруг словно лавина камня рухнула сверху, потом с улицы донесся рокот несмолкаемого грома, странный в эту морозную, полярную ночь.
За окном кабины заревели реактивные двигатели могучего самолета Баранова.
— Неужто летим? — спросил Федот Иванович.
Штурман кивнул головой. Он склонился над картой, нанося курс. Перед ним на стенке виднелись часы со светящимся циферблатом. Они показывали не первый час, а шестнадцать часов с небольшим. Значит, шел еще предыдущий день…
— Вот оно, архангельское время! — крикнул штурман.
«Успеем ли?» — думал Федот Иванович.
В окне ничего нельзя было увидеть, кроме звезд, среди них особенно ярко выделялся знаменитый ковш Большой Медведицы — стрелка небесных часов старого охотника.
Деловито ревели двигатели, шли часы. Вернее, шли часы штурмана, а звездные часы Федота Ивановича… стояли. Более того, стрелка их передвинулась назад.
Штурманские часы показывали двадцать три часа, столько же показывала и Большая Медведица.
Самолет шел на посадку, машина остановилась. В дверях показалась крепкая фигура летчика, победившего время.
Роман «Фаэты» повествует о гибели пятой планеты солнечной системы из-за ядерного взрыва океанов, о судьбе уцелевших героев и их потомков.
Начальником геодезической партии на полярной станции была красавица Татьяна Михайловна. На Большой земле она прыгала с 10-метровой вышки в воду, знала приемы каратэ и здорово играла в шахматы. Да и смелая была женщина — решила произвести геодезическую съемку Ныряющего острова — разгадать неразгаданную загадку Арктики.
СОДЕРЖАНИЕ:Подколзин Игорь. Один на борту. Рассказ. Рис. П. Павлинова.Биленкин Д. Запрет. Фантастический рассказ. Рис. В. Колтунова.Ребров М. «Я — «Аргон». Литература (отрывки).Айдинов Г. «Каменщик». Рассказ. Рис. Н. Гришина.Серлинг Род. Можно дойти пешком. Фантастический рассказ. Перевел с английского Е. Кубичев. Рис. А. Бабановского.Казанцев Александр. Посадка. Рассказ. Рис. Ю. Макарова.Моэм Сомерсет. Предатель. Рассказ. Перевел с английского Л. Штерн. Рис. Г. Филлиповского.Рассел Джон. Четвертый человек. Рассказ. Перевел с английского П. Охрименко. Рис. С. Прусова.
Американский ученый Фредерик Вельт посвятил сорок лет своей жизни поискам формулы, позволяющей за считанные месяцы… погубить человечество. Он превратил воздух над островом Аренида в топливо, в гремучую смесь. Над островом сгорают все новые и новые массы воздуха, стекающиеся со всей планеты. Жадный костер будет пылать до тех пор, пока не уничтожит на Земле всей атмосферы. Кажется, глобальную катастрофу невозможно предотвратить…Иллюстратор: Сергей Трофимов.
В романе «Спустя тысячелетие» читатель снова встретится с героями «Возвращения в грядущее» — Никитой Вязовым, Надей Крыловой и их друзьями — звездонавтами. Вернувшись на Землю, где за время их звездных странствий прошло целое тысячелетие, они сталкиваются с последствиями экологической катастрофы: люди вернулись в первобытное состояние и, обвиняя «пришельцев из прошлого» во всех своих бедах, полны решимости отомстить. Спасение приходит неожиданно: оказывается, не все земляне одичали; звездонавты попадают на остров, где претворяется в жизнь учение Кампанеллы.Художник А.
В третий том включены повесть об экспедиции к планете, на которой космонавты встречаются как бы с далеким прошлым Земли, и роман о гибели пятой планеты солнечной системы из-за ядерного взрыва океанов. Оставшиеся в живых обитатели ее расселяются по космосу, их потомки встречаются на Земле спустя миллион лет, в период Кетсалькоатля и Кон-Тики, а еще через несколько тысячелетий земляне находят в пещерах Марса угасающую цивилизацию фаэтов, для которых переустраивают их планету.Иллюстрации художника Ю. Г.
Геологи возвращались на вездеходе из тундры на базу, когда машина угодила в топь. И вроде бы откопались, выбрались уже, да сломался карданный вал. Ситуация стала не из простых, поскольку до базы было 200 километров.
Не успела нерпа пошевельнуться, как Катя ей нож ниже ласт всадила. Обняла ее руками и вверх тащит из ледяной воды. Забилась нерпа, но нож ее вниз не пускает. Катя лежала у проруби и боролась со зверюгой. Кожу на руках о лед ободрало. Она вытащила зверя из воды. Нерпа начала биться, извиваться. Борьба продолжилась…
Много есть рассказов о мужестве и силе, о храбрости и находчивости, о небывалом страхе и подвиге, о дружбе и любви. Марина рассказала историю своего нелегкого детства времён Великой Отечественной войны, о том, как она потеряла своих родителей.
Вот уже много лет идёт этот спор.Картина того дня 1908 года навсегда осталась в памяти очевидцев. Берега Верхней Тунгуски — дикие, каменистые, угрюмые. Сразу за ними — вековая тайга. И вдруг страшный удар. За ним — второй удар, более страшный. Воздух — густой, тяжелый — сбивает с ног. Что это было? Атомный взрыв, падение кометы, огромный метеорит, гибель космического корабля?Вот уже много лет идёт этот спор о взрыве.