Полярная звезда - [20]

— Я был уже слишком стар, чтобы выполнять «интернациональный долг», — ответил Аркадий. — А вы служили во Вьетнаме?

— А я тогда был слишком молод… Кстати, я не помню, пожелал ли я Зине спокойной ночи. Что же случилось? Она пропала?

— Скорее наоборот, вернулась.

— Откуда вернулась?

— Как я понимаю, — вмешался Морган, — наша сеть выловила ее тело, и, когда сеть раскрыли на «Полярной звезде», девушку обнаружили.

— Бог мой, — воскликнул Ридли, — вот так штука. Она упала за борт?

— Да, — подтвердил Слава.

Колетти показал на Аркадия.

— Пусть он говорит.

— Мне не время, — отвечал Аркадий.

— Плевать! — заорал Колетти. — Что случилось с Зиной, мы понятия не имеем. Куда она упала или что… Мы отвалили с вашей вонючей калоши раньше, чем все это произошло.

Морган встал перед Колетти.

— Иногда мне хочется расколоть тебе башку и поглядеть, есть ли там мозги.

Ридли успокаивающе похлопал Колетти по плечу.

— Тихо, мы все тут друзья. Не заводись, бери пример с Аркадия. Смотри, он же не психует.

— Верно, — заметил Морган. — Мы приносим извинения. То, что случилось с Зиной, это настоящая трагедия. Однако мы надеемся, что это не скажется на наших отношениях. Мы все так считаем.

— Иначе нас попрут с работы, — признался Ридли, — а мы любим заводить новых друзей на вашем судне, слушать, как Слава играет на саксофоне или объясняет нам про вашу перестройку и как весь Советский Союз от мала до велика овладевает новым мышлением.

«Новое мышление» было расхожим выражением, которое употребляли новые люди, поселившиеся в Кремле. Они считали, что мозги людей можно переложить, как стенку из кубиков.

— А вы овладеваете новым мышлением? — спросил Ридли Аркадия.

— Стараюсь.

— Человек вашего положения обязан идти в ногу со временем, — заметил Ридли.

— Матрос Ренько — обычный рабочий с фабрики, — объяснил Слава.

— Нет, — решительно сказал Колетти, словно точно знал, что и как. — Я сам был полицейским и чую вашего брата за версту. Это легавый.

Подниматься в люльке вдоль корпуса «Полярной звезды» было все равно что скользить вдоль огромного железного занавеса, основательно проржавевшего.

Слава не скрывал ярости.

— Мы выставили себя на посмешище! Это наше дело и к ним отношения не имеет.

— И мне так показалось, — согласился Аркадий.

— Тогда чего же ты радуешься?

— Я просто думаю о всей той рыбе, которую сегодня не почистил.

— И все?

Аркадий глянул сквозь щели в люльке вниз на траулер.

— У «Орла» низкий корпус. Я бы не повел его во льды.

— Да что ты в траулерах понимаешь!

На Окалине Аркадий работал на траулере. Это было небольшое судно, захваченное у японцев во время войны. Древний мотор постукивал в изъеденном деревянном корпусе. Там, где отшелушилась краска, проступило старое название судна, выполненное загадочными японскими иероглифами. Получить работу на этой посудине, которой давно пора в утиль, было легче легкого. У капитана задача простая: забить в трюм как можно больше лосося, только бы вода не хлестала через борта. Как новичка, Аркадия поставили обмотчиком. Когда тащили сеть, он должен был бежать по кругу, согнувшись в три погибели, и наматывать на нее тонкий трос, из которого во все стороны торчали концы железной проволоки. Потом он помогал вытряхивать сеть. К концу второго дня он едва мог поднять руки, однако, после того как приобрел сноровку, раздался в плечах не хуже, чем во время службы в армии.

На этом загаженном судне он крепко усвоил: рыбаки, вынужденные подолгу проводить время вместе в ограниченном пространстве, должны ладить между собой. Остальное — заделывать трещины в бортах или орудовать багром — сущая ерунда. Даже на сахалинском траулере Аркадий не сталкивался с проявлениями такой вражды и злости, как на сверкающем мостике «Орла».

Слава распалялся все больше и больше, а люлька раскачивалась все сильнее.

— У тебя одно на уме — от работы отлынивать. Устроил себе выходной — добился?

— Было интересно. Общение с американцами — какое-никакое разнообразие.

— Я тебе обещаю, что больше ты ни шагу с «Полярной звезды» не ступишь. Чего еще ты хочешь разнюхать?

Аркадий пожал плечами.

— Когда одни танцевали, другие несли вахту. Я выясню, видел ли Зину кто-нибудь на палубе или внизу. Постараюсь узнать точное время, когда американцы покинули «Полярную звезду», побеседую с теми, кто был на танцах, с ее напарницами по работе. С Карпом еще раз поговорю.

— Мы вместе поговорим с ее подружками, а потом разделимся. Я беру на себя Карпа, а ты потолкуй с вахтенными, так будет лучше.

Люлька миновала борт и стала спускаться на знакомую грязную палубу, где вокруг дымовой трубы громоздились бочонки, словно после кораблекрушения выброшенные на берег приливом.

— Ты их достал, — не унимался Слава. — В экипаже «Орла» — отличные мужики. Сьюзен — та просто ангел. Почему они занервничали? Мы же в американских водах.

— Советское судно — это советская территория, — ответил Аркадий, — так что у них есть причина для беспокойства.

Глава 7

Под торжественные звуки фанфар во все стороны от пятиконечной алой звезды побежали белые лучи. Наташа щелкнула переключателем, и на синем фоне возник белый циферблат. Еще щелчок — программа новостей, затем беззвучная картинка, где человек читал сообщения о событиях, давно утративших новизну, по двум микрофонам. Она пощелкала опять, пока на экране не появилась стройная девушка в плотно облегающем спортивном костюме. Вокруг ее носа была россыпь веснушек, волосы цвета меди схвачены лентой, в ушах серьги в виде колец. Она стала гнуться, как ветвь ивы под порывами сильного ветра.