Полуостров загадок - [47]
Сто пятьдесят лет спустя после первых казацких новоселов на берегах Аляски снова высадились наши мореходы. Основались военно торговые поселения. Аляска стала провинцией Российской империи.
Парусные корабли Балтийского флота бороздили воды Тихого океана. Исследователи и промышленники того времени совершали на оснащенных ботах, на кожаных байдарах и каяках вместе с эскимосами и алеутами тысячеверстные походы вдоль берегов Аляски и Дальнего Запада Америки. Русские фактории, форты и гавани возникли по всему американскому побережью — от Аляски до испанских владений в Сан Франциско.
Самодержавие не сохранило эти земли за Россией. Кто знает, если бы укрепилась Новая Сечь Казаческая на открытой дежневцами Матерой Земле, может быть; совсем иначе сложилась судьба Аляски…
Резко зазвонил телефон. В трубке едва слышалось:
— Магадан… Магадан…
— Алло. Дежурный слушает. В чем дело?
— Доложите Оленеводческому управлению… Знакомый, родной, охрипший голос Кости, то пропадая, то вновь возникая из помех, докладывал, что чукотский табун благополучно вышел к Дальнему прииску и разместился на зимних пастбищах Омсукчана.
— А Геутваль, где Геутваль?
— Здесь я, с Костей, — зазвенел в трубке до боли знакомый голосок, — мы соскучились по тебе, Вадим!
Помехи прервали наш короткий телефонный разговор…
ПОЛУОСТРОВ ЗАГАДОК
Орлята
— Кратеры вулканов?
— Вы угадали, Вадим. Раскаленная магма подступает к поверхности и греет землю. Полуостров взлетит однажды на воздух, и лава навсегда похоронит его тайну. Иначе не объяснишь этого чуда, — горячился топограф, сдвигая помятую шляпу на затылок. — Вы увидите там иной мир: заросли курильской березы и южных папоротников, гигантские травы, скрывающие всадника, невиданные растения у голубых озер на дне кратеров, а за каменным барьером — пепелища давних поселений, усыпанные расколотыми раковинами, каменными топорами и кремневыми ножами.
— Невероятно…
— Это осколок прошлого — Земля Санникова, уцелевшая до наших дней!
Топограф сбросил шляпу на столик и вытер клетчатым платком вспотевший лоб, исчерченный тонкими морщинами.
Манящие рассказы о таинственном полуострове я уже слышал в приморских поселках. Полуостров находился всего в семидесяти милях от Магадана, на северном побережье Охотского моря и, по свидетельству немногих очевидцев, был островом неожиданностей среди безбрежного моря суровой колымской тайги. Директор Магаданского краеведческого музея давно собирался исследовать полуостров и даже объявить его заповедником.
А что если перегородить узкий перешеек полуострова поваленными лиственницами и запустить в естественную ловушку несколько тысяч северных оленей из ближайшего оленеводческого совхоза?
Пространную докладную записку оканчиваю словами: «Полуостровное оленеводческое хозяйство снабдит город олениной и не помешает охранять природу заповедного уголка».
Эта затея не совсем нравится ученому краеведу. Ему кажется, что северные олени испортят заповедный ландшафт. Не соглашаюсь с ним, ведь в прошлом дикие северные олени являлись неотъемлемой частью пейзажа охотского побережья. Охраняя природу, человек должен заботиться и о преобразовании ее.
План экспедиции на полуостров утверждается с поразительной быстротой. Собираясь, запасаюсь метеорологическими инструментами, полагая, что загадку полуострова помогут раскрыть одновременные наблюдения на южном и северном берегах полуострова и в его высокогорном центре.
Краевед сомневается в успехе экспедиции.
— Для вашей изгороди «метеорологическая гирлянда» не понадобится, вряд ли вам утвердят штат наблюдателей.
В этом директор музея не ошибся. Штат наблюдателей действительно не утверждают. Приходится ломать голову, выискивая дополнительные средства.
Помогает случай. В магаданской газете напечатали коротенькую заметку о снаряжении экспедиции На загадочный полуостров. «Советские ученые, — писал восторженный корреспондент, — раскроют еще одну тайну удивительной природы Севера…»
Утром в краеведческий музей, где я готовлю листы для гербария, являются трое ребят. Смущенно переглядываясь, они стоят передо мной, не решаясь заговорить. Самый старший, застенчивый юноша лет шестнадцати, с необычайно серьезным выражением карих глаз, тихо говорит:
— Возьмите нас в экспедицию… мы очень хотим изучать полуостров.
— В каком классе учитесь?
— Я в девятом, Воробьев в восьмом. Юшкевич только в шестом, — юноша кивает на худенького тщедушного парнишку с веснушчатым бледным личиком, который? прячется за спину стройного, но тоже не очень то высокого Воробьева, испуганно поглядывая большими серыми глазами.
— Экспедиция не детский сад, — хмурясь, говорю я. Неожиданно худенький мальчик выступает вперед, смело шагает к столу. Ясные серые глаза его загораются.
— Я все умею: разводить костер, чистить картошку, разгадывать следы, стрелять из лука. Мы пригодимся, возьмите нас…
— Как тебя зовут?
— Орленок!..
Неожиданно приходит в голову простая мысль.
— Вот что, орлята, экспедиции нужны наблюдатели — смелые люди, которые не струсят в глуши полуострова и в любую погоду усмотрят за приборами.
Я разворачиваю карту. Ребята с интересом разглядывают странные очертания полуострова. Юшкевич вытягивается на цыпочках и трогает тонкими пальцами флажки на местах будущих наблюдательных станций.
