Полуостров Надежды - [45]

– Что? – нахмурил брови Нанас. – Ты думаешь, я такой силач, что смогу перебросить на ту сторону оленей и нарты? Нет, не смогу.

Пес снова гавкнул. Теперь в его взгляде виделось раздражение. Сейд рыкнул, словно говоря: «Все-то тебе надо разжевывать!» и, пройдя по нависшему над проломом камню до самого его края, стал делать движения головой, будто бы что-то толкая носом.

– Толкать оленей? – заморгал, глядя на это Нанас. – Они же просто попадают вниз, но не прыгнут… Или ты имеешь в виду нарты? – Тут в его мозгу все встало на место, и он хлопнул себя но лбу. – Сейд, ты умница! Прости, голова совсем не соображает. Ты предлагаешь протолкнуть до той стороны нарты и прямо по ним перевести оленей? Да и мы с тобой по нартам легко перейдем, а потом их там к себе подтянем – и поедем себе дальше. Ай да пес! Иди сюда, друг мой хороший, дай, я тебя обниму.

Сейд подошел, но от объятий все же увернулся. Мол, не время сейчас для нежностей. Вот доберемся до безопасного места…

«Доберемся ли? – с тоской подумал Нанас. И сам же себе ответил: – Теперь доберемся! Теперь просто обязаны добраться. Надо лишь поскорей, пока остались хоть какие-то силы, переправиться на ту сторону. Справимся с этим – считай, мы у цели».

Но справляться пришлось в первую очередь с оленями. Оба быка лежали, полностью обессилев, у них снова открылись кровавый понос и рвота желчью – желудки давно были пусты.

«Эх, не догадался я покормить животных, прежде чем сворачивать сюда! – спохватился Нанас. – Самому кусок в горло не лез, думал, что и остальные перебьются. Все-таки у меня совсем нет головы. И новую взять негде». Но вздыхать и корить себя теперь уже было поздно. Он обнял по очереди обоих оленей, при этом оставив на малице изрядное количество шерсти, и, чуть не плача, пробормотал:

– Потерпите, прошу вас, миленькие мои! Простите меня, бестолкового… Нам Сейдик переправу нашел. Давайте, чуть-чуть еще напрягитесь, переберемся на ту сторону – и, клянусь, я сам вам нарою столько ягеля, что и наедитесь, и с собой в дорогу возьмем. Пойдемте скорей! Ну, пойдемте же!..

Оленей пришлось распрячь и скорее волочить, чем вести. На ноги они, правда, поднялись, но переставлять их почти уже не могли. Затем Нанас бегом вернулся за нартами, впрягся в них и дотянул до нависшего над пропастью камня. Там он зачем-то отвязал и снял с керёжи мешок небесного духа и вытолкал нарты передним краем полозьев на другую сторону пропасти. Уперся, подергал – те стояли надежно и прочно. Нос керёжи заканчивался как раз там, где начинался «берег».

Первым, будто показывая пример остальным, перебежал на ту сторону Сейд. Это и впрямь получилось у него быстро и очень легко. Но олени были крупней пса, их ноги заканчивались копытами, а не лапами с мягкими подушечками, и, самое главное, в них теперь не было не то что сейдовской прыти, но и каких бы то ни было сил вообще. Одного оленя Нанас почти перенес на руках, едва не сверзнувшись из узкой керёжи в пропасть. Со вторым получилось труднее. Если первый еще как-то перебирал ногами или хотя бы просто стоял на них, давая рукам Нанаса отдых, то этот попросту повис на нем тяжеленным грузом. Человеку не осталось ничего иного, как подлезть под быка и, взвалив его на спину, на карачках ползти по керёже. Благо, что у оленя были мощные ветвистые рога, за которые его можно было держать. Перевалив тушу на обледенелый край другой стороны пропасти, Нанас, тяжело и часто дыша, упал рядом, приходя в себя и радуясь, что переправа закончилась удачно.

Устремив взгляд в низкое, хмурое небо, которое мысленно благодарил за помощь, он не видел, как перенесенный последним олень попытался встать на ноги.

Юноша услышал лишь истошный визг Сейда и подумал, что беда случилась с верным другом. Но, вскочив, увидел, что пес летит к пропасти, да краем глаза успел ухватить, как что-то большое и серое скользнуло за ее край. То, что это сорвался в расщелину не удержавшийся на ногах олень, он еще не успел сообразить, сейчас его охватил ужас, что туда рухнет Сейд.

К счастью, пес затормозил у самого края, оставив на обледенелом снегу длинные, глубокие полосы от когтей, и виновато-жалобно заскулил. Лишь тогда Нанас заметил, что их стало меньше. Он ринулся было к трещине, но сразу поскользнулся, чуть было не отправившись вслед за несчастным оленем и в последний момент успев мертвой хваткой вцепиться в боковину керёжи. Хотя, подумал он, придя немного в себя, как знать, не было ли для разбившегося быка счастьем закончить таким образом свои мучения. Кто знает, может быть, дело тут было вовсе не в случае?

– Ладно, – прошептал Нанас. – Ничего уже не изменишь. Сейд, помоги мне вытянуть нарты.

Но пес отчего-то не послушался. Он даже зарычал, определенно недовольный просьбой. Не потому, что не хотел помогать, а потому, что Нанас вновь явно что-то делал не так.

Разогнувшись и оглядевшись вокруг, юноша быстро понял, в чем было дело: на другом берегу остался выложенный им зачем-то мешок. Нанас зашипел от злости на свою непрошибаемую глупость и умоляюще глянул на друга:

– А может, ну его, а? Обходились же до сих пор. А то полезу, сорвусь еще тоже…