Полуночные признания - [87]

– Так бывает не всегда.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Никто не может обещать вечную любовь.

– Но ты все-таки веришь в то, что это сильное чувство существует?

На миг она затаила дыхание, но затем коротко рассмеялась.

– Возможно, у меня старомодные взгляды, но я давно разочаровалась во всем.

На мостовую упали первые крупные капли дождя. В воздухе появился запах влажных камней и пыли.

– Скажи мне вот что, – спросил Зак. – Все те люди, с которыми ты спала…

– Их было всего три, включая Чарлза.

– Ты сказала, что мимолетные встречи тебя не устраивали. Возможно, потому, что ты не любила этих мужчин?

Эммануэль повернулась к нему. С удивлением Зак увидел, что у нее дрожат губы, а лицо стало бледным, словно Эммануэль боялась случайно сказать что-то лишнее. Налетел порыв ветра – мокрый, сильный. Он трепал ее простое черное платье, срывал шляпку, из-под которой выбились пряди. Зак отвел ее локоны за ухо, ненароком коснувшись щеки.

– Та ночь, которую ты провела со мной, тебе что-то дала?

– Ты сам все знаешь, – прошептала Эммануэль.

Дождь полил сильнее. Зак опустил руки на худенькие хрупкие плечи Эммануэль и секунду боролся с желанием обнять ее и прижать к себе.

– Я из тех, кто верит в нее, Эммануэль, – произнес он, проведя большим пальцем по ее шее.

Теплые капли стали мельче и падали мягче. Зак увидел, что Эммануэль плачет.

– Но не для меня. У меня на это больше не хватит сил, – тихо призналась она.

– Ты очень стойкая, – ободрил он.

Зак скользнул ладонями по ее рукам, словно лаская их на прощание.

– Когда ты уезжаешь в Бо-Ла? – Они шли рядом, но не дотрагивались друг до друга, словно чужие, – и ему сейчас казалось удивительным, что когда-то они были близки.

– В пятницу рано утром. – Она могла спрятаться от дождя под солнечным зонтиком, но не сделала этого. – Мы останемся там до конца сентября. Пока погода не переменится.

К сентябрю, подумал он, его в городе уже не будет.

– Я хочу отправить просьбу в Вашингтон, чтобы вернуться в прежний полк. Но сначала я найду убийцу.

Эммануэль посмотрела на него снизу вверх. По ее щекам текли струйки воды, капли срывались с кончиков черных завязок шляпы. «Именно такой, – подумал Зак, – я увидел ее в ту судьбоносную ночь на кладбище. Был дождь, от которого она совсем промокла, но при этом каким-то непостижимым, непонятным образом выглядела такой притягательной».

– А если у тебя не получится? – спросила Эммануэль.

– Я обязательно найду его.

Глава 32

С громким стуком на стол Зака упала потрепанная, покрытая пятнами и покоробленная папка. От удара из нее выпало несколько страниц.

– Что это? – спросил Зак, глядя на красное неулыбчивое лицо Хэмиша.

На какое-то мгновение Хэмиш сжал челюсти, от чего его роскошные светло-рыжие усы дернулись.

– Здесь ты найдешь фамилии всех, кто умер или перенес ампутацию в больнице Сантера за последние два года.

Только тут Зак заметил, что из-под папки на столе выглядывает еще одна.

– А это?

– Отчет о ядах, отпущенных аптеками. – Массивный ньюйоркец вытер носовым платком потный лоб.

Отставив стул, Зак подошел к окну, которое выходило на север. Солнце в него никогда не заглядывало, поэтому нижние стекла приобрели зеленоватый оттенок. Зак считал, что это микроскопические морские водоросли.

– И какие выводы нам следует сделать? – спросил майор, опираясь плечом о раму и глядя на людную улицу. Нещадно палящее солнце отражалось в лужах и медленно поджаривало город.

– Черт меня побери, если я знаю. Это совсем не легко, когда главный подозреваемый скончался. – Хэмиш сунул носовой платок в карман и опустился в деревянное кресло. – Я понял, что с англичанином что-то не чисто, как только увидел его.

Хэмиша весьма озадачил рассказ Зака о связи Ярдли и Филиппа. Горькую правду о замужестве Эммануэль майор сохранил в тайне.

– О Боже! – Потное от жары лицо Хэмиша внезапно приобрело багровый оттенок, а глаза округлились, словно он вспомнил о чем-то необычном. – Не говорите мне, что этот немецкий парень, Спирс, тоже с отклонениями.

Как странно звучит это слово «отклонения», подумал Зак. Нечто подобное можно сказать, например, и о синеглазой светловолосой девочке, чьи родители никогда не поженятся, поскольку ее мать – цветная. Зак представил выражение лица Бена Батлера, наказавшего еврейку девяти детей за смех на их дне рождения. Вспомнил он и снисходительный голос Чарлза Ярдли, когда тот сказал об Эммануэль: «Она могла бы стать хорошим доктором, если бы была мужчиной».

Чем больше Зак размышлял над этим, тем яснее понимал, почему Эммануэль стремилась скрыть правду. Для репутации Доминика слухи о поведении его отца имели бы печальные последствия.

– Кто его знает, – медленно ответил Зак. – Думаю, нам надо отправить пару человек, чтобы следить за ним.

– Ты подозреваешь, что он убийца? – кивнув, спросил Хэмиш.

– Трудно сказать. Но он может стать следующей жертвой. – Зак прислонился к оконному проему. – Довольно странно, что мы до сих пор не проверили всех друзей де Бове и людей, знакомых с ним.

Хэмиш задумчиво провел по усам.

– Такие сведения держат в секрете, не так ли? Он католик, доктор, из влиятельной семьи.

– Поэтому подобные секреты очень стараются скрыть. – Зак оттолкнулся от окна. – И могут ради этого даже пойти на убийство.