Полуночная роза - [115]

Они сидели на террасе. Виктория уже допивала свой утренний кофе, и Элиза решила, что пора уходить. На всякий случай она с угодливой улыбкой спросила:

— Я вам больше не нужна, миссис Виктория?

— Продолжай следить за ней. Не спускай глаз ни днем, ни ночью. И давай мне знать, когда бы она ни вышла из своей комнаты. Мне нужно во что бы то ни стало застукать ее с любовником. Если получится, я заставлю ее уйти отсюда. И ей нечего будет возразить. Она знает, что я все расскажу Райану. Тогда он сам вышвырнет ее из Джасмин-Хилла.

— Если вы прогоните ее, что будет, когда он вернется?

Брови Виктории сошлись у переносицы.

— Как что?

Элизе пришлось расставить точки над «i»:

— Вдруг он не пожелает с ней расстаться? Может, он просто захочет, чтобы она перестала… это делать. Ну… то, чем она занимается.

Виктория нашла странными такие высказывания и небрежно махнула рукой.

— Ерунда! Он не должен больше иметь с ней никаких дел. Главное — выдворить ее отсюда до его возвращения. Если Райан сам об этом узнает, он убьет ее вместе с любовником. Ты ведь знаешь, какой он бешеный…

Элиза сочла за благо промолчать. При всем своем раболепии перед хозяйкой она, как и прочая челядь, отдавала должное мастеру Райану. Слуги на него не обижались и с готовностью выполняли его распоряжения, потому что он никогда не повышал голоса и не прибегал к хлысту. Райан был гордым и властным человеком, но в то же время ему не были чужды мягкость и доброта. Отчасти Элиза даже пожалела задним числом, что помогла хозяйке заварить эту кашу. В последние несколько недель, наблюдая за молодоженами, она заметила, что за внешней натянутостью их отношений кроются любовь и взаимная привязанность. Она окончательно в этом убедилась, когда увидела мастера Райана утром в сервировочной, перед самым его отъездом. И хотя Элиза находилась на почтительном от него расстоянии, она разглядела выражение его лица. На лице этом была грусть. Озабоченность. Растерянность. Он стоял с опущенными плечами, с видом человека, который расстался со своей мечтой, утратил вкус к жизни.

Элиза спохватилась: что-то не в меру она расчувствовалась… И переключилась на мисс Эрмину, о которой всегда была самого лучшего мнения. С милой мисс Эрминой она бы непременно до конца своих дней осталась бы при деле. А мисс Эрин, если, конечно, уцелеет, вероятно, передаст ее обязанности этой вшивой замарашке Энни. Нет, твердо сказала себе Элиза, миссис Виктория поступает правильно, и нужно сделать все, чтобы облегчить ее задачу. Решив для себя окончательно этот вопрос, она подошла к хозяйке, чтобы налить ей последнюю чашку кофе.

— Хорошо, — проговорила Виктория, забирая кофе и направляясь в дом, — теперь займемся делом. Сейчас я сама разыщу схему лабиринта. В следующий раз я постараюсь поймать эту сучку. А ты сейчас отправляйся наверх. Затаишься у двери и будешь караулить ее.

Элиза поняла, что ее ждет трудный день.

Служанка прошла в коридор, выходящий в холл, и отыскала небольшую нишу — прекрасное место для слежки, лучше не придумаешь. Отсюда была видна лестница и все хозяйские покои; сама же Элиза спряталась за статуей, стоявшей в нише.

Из своего укрытия она видела, как прошла Энни с подносом в руках. Элиза стала ждать, когда девушка пойдет обратно, но, поскольку та задержалась, не выдержала и покинула свой укромный уголок. Подкравшись на цыпочках к двери, она стала прислушиваться. За дверью говорили очень тихо, и она ничего не расслышала. Раздраженная неудачей, Элиза вернулась в нишу; она опасалась, что кто-нибудь из слуг может случайно заметить ее.

Эрин рассказала Энни о побеге Бена. Девушка слушала ее с широко раскрытыми глазами. Она уже знала, что в последнее время произошло немало побегов. Многие рабы собирались последовать примеру своих собратьев. Большинство беглецов, по слухам, принадлежали Закери Тремейну. Энни не побоялась прямо сказать об этом своей госпоже.

— Я знаю, — кивнула Эрин. — Неудивительно, что они бегут от него. Я видела, как страдают эти несчастные. Поэтому и рискую, чтобы помочь им, Энни. И хочу пробудить в тебе такое же сочувствие к беглецам. Ты должна преодолеть свой страх. Никаких привидений не существует. Выкинь эти глупости из головы, ради Бога.

— Постараюсь, — неуверенно пробормотала Энни.

— Завтра, что бы ни случилось, поедем навестить маму. Побуду у нее несколько дней. Пусть миссис Янгблад думает, что хочет. Мне все равно.

Энни в испуге прошептала:

— Как только вы уедете, она, наверное, прикажет запереть дверь. И может не пустить вас обратно.

— Ну и что? Тогда я подожду, когда вернется Райан.

— Вы еще не знаете эту женщину, — осмелев, продолжала Энни. — Неизвестно, что ей в голову втемяшится. В нее словно бес вселился.

Эрин в душе согласилась с ней, но решила промолчать.

Элиза увидела Энни с саквояжами из ковровой ткани и бросилась оповещать миссис Викторию, что Эрин, видимо, куда-то уезжает.

Виктория сидела за письменным столом Райана, изучая схему лабиринта.

— Значит, собирается к своему любовнику, пока Райана нет. Вот увидишь, наверняка скажет, что останется у матери. Пусть едет. Она не знает, что я приготовила для нее ловушку. Я поеду по ее следам и застану их во время свидания. А ты возвращайся обратно и продолжай наблюдать, потому что она может улизнуть ночью. Если только она выйдет из комнаты, сразу же беги ко мне. В любой час, хоть среди ночи.