Полтавское сражение. И грянул бой - [211]
Процедура подписания акта капитуляции долго не затянулась, и вскоре шведская делегация возвратилась в свой лагерь. Ее сопровождали четыре русских драгунских полка. Два взяли под охрану места, где шведам было приказано сдавать оружие, два других, выстроившись длинной плотной шеренгой, отрезали лагерь от Днепра.
— Адам, князь не включил в трактат о капитуляции казаков обоих гетманов, Мазепы и Гордиенко, — сообщил Крейц Левенгаупту, отведя его в сторону от палатки, где вместе хлопотали адъютанты командующего и русские офицеры, готовя стол для общего завтрака шведских и русских генералов.
— Почему? Разве они не наши союзники?
— Для нас — союзники, а для царя Петра, от имени которого князь Меншиков подписал трактат, — мятежники и изменники, которые, согласно существующим в европейских армиях уставам, считаются нонкомбатантами [114]. И если царь без всяких оговорок признал за нами все права военнопленных, мы не можем поступать вопреки законам, соблюдения которых первыми потребовали от русских.
— Сколько в лагере казаков?
— Гетман Мазепа взял с собой на тот берег только свою гвардию, оставшиеся казаки должны были переправиться сегодня вместе с нами. Гетман Гордиенко ушел на противоположную сторону реки со всеми запорожцами, однако уже под утро к нам прискакал один из его отрядов. Он пытался переправиться севернее Переволочны, но наткнулся на царских казаков какого-то батьки Голоты и был вынужден явиться к нам. В отряде 220 человек. Не предполагая, что мы капитулируем, они решили сражаться с русскими в наших рядах, и сейчас находятся в лагере.
— Казаки, особенно запорожцы, были нашими верными союзниками, и я не могу позволить себе в их отношении такую подлость, как отдать в руки палачей московского царя, — сказал Левенгаупт. — Шепни потихоньку капитану Дугласу, чтобы он незаметно известил запорожцев о грозящей им опасности.
— Сделаю это с превеликим удовольствием.
Капитан, состоявший адъютантом Левенгаупта уже несколько лет и пользовавшийся его полным доверием, выполнил приказ начальника, и события, которых нужно было после этого ожидать, последовали незамедлительно.
В стороне, где находились запорожцы, затрещали выстрелы, раздались ржанье и топот многочисленных копыт, людские крики и звон оружия. Через минуту в шеренгу драгун, преграждавших путь к Днепру, врезались конные запорожцы, разметали ее. Передние казаки успели броситься в воду и, держась за конские гривы, поплыли к противоположному берегу, на задних навалились подоспевшие от ближайшего к месту событий пункта сдачи оружия драгуны. В начавшемся сабельном бою силы были слишком неравны, и большая часть запорожцев была изрублена, остальные захвачены в плен. Затем, не покидая седел, драгуны открыли из мушкетов огонь по переплывавшим Днепр сечевикам, и казачьи головы одна за другой стали исчезать с поверхности воды, оставляя на ней кровавые круги...
Ближе к вечеру к Переволочне прибыл царь Петр. Приветливо поговорил с Левенгауптом и Крейцем, поинтересовался у них здоровьем «своего милого брата короля Карла», затем вдвоем с Меншиковым подошел к Днепру, где несколько часов назад предпочли погибнуть под драгунскими палашами и в водах реки, но не сдаться в плен, запорожцы.
— Жаль, Данилыч, что опять упорхнули от нас оба птаха — король Карл и изменник Мазепа. Но не только твоя в том вина — поторопились мы после сражения под Яковцами свою победу праздновать. Ну да ладно — что сделано, того не воротишь. Погоню за беглецами выслал?
— Сразу, как только шведы сложили оружие. Вдогонку за королем и Мазепой отправлены четыре драгунских полка под командованием генерала Григория Волконского и бригадира Кропотова.
— Будем надеяться, что им повезет больше твоего. Теперь хвались своим успехом у Переволочны.
— Всего пленных захвачено 16275 человек [115], из них три генерала и почти тысяча офицеров: 11 полковников, 14 подполковников, 20 майоров, 250 капитанов, 300 лейтенантов, 320 корнетов и фендриков. Угодило в наши руки и изрядное число бунтовщиков-казаков — 2700 мазепинцев и четыре десятка запорожцев.
— Откуда у Мазепы столько казаков? Тем паче что и с ним на ту сторону ушло почти полторы тысячи?
— Да какие пленники казаки, — махнул Меншиков рукой. — Вчерашние мужики-посполитые, польстившиеся на обещание Мазепы поверстать их в реестровые казаки.
— Мужики? Так и пусть занимаются мужичьими делами, работники на земле нам сейчас как никогда нужны. Вели всех выпороть так, чтобы навсегда позабыли о казачестве и саблях, и отправляй их обратно к сохам да боронам. А с запорожцами поступим по-другому — прикажи одних четвертовать, других повесить, третьих посадить на кол, а кой-кого колесовать. Пора кончать с казачьим самоволием, которое они именуют своими вековечными вольностями, в том числе не следует делать исключения и для реестровиков гетмана Скоропадского
