Полтавское сражение. И грянул бой - [190]

4

В русский лагерь у Крутого Берега Петр прибыл 4 июня и первым делом пожелал узнать, что происходит в Полтаве и какова обстановка вокруг нее. С самого начала осады с гарнизоном была налажена бесперебойная связь посредством стрельбы в город полыми ядрами с записками внутри и получением от коменданта Келина его писем в таких же ядрах. Состояние дел у шведов было известно от перебежчиков из вражеской армии, захваченных пленных, а также из донесений командиров русских и казачьих разведывательных партий, поэтому Петр в кратчайший срок узнал все ему необходимое.

Положение дел в крепости было неутешительным. На 2 июня гарнизон отразил восемь сильных штурмов, при которых противник потерял не менее трех тысяч человек. В отдельных случаях шведским солдатам удавалось даже взобраться на валы и достичь ближайших городских улиц, и тогда на помощь русским солдатам и казакам Левенца спешили вооруженные чем попало полтавские старики, женщины, подростки и смело вступали в бой с неприятелем. Однако значительные потери несли и осажденные, к тому же у них на исходе были порох и боеприпасы, дело дошло до того, что пушки приходилось заряжать кусками железа и мелкими камнями.

Но дух гарнизона и населения Полтавы был несгибаем, они были намерены защищаться до конца, принеся в соборной церкви клятву оборонять город до последней капли крови и объявив изменником всякого, кто заикнется о сдаче. Это были не пустые слова: когда один горожанин высказал мысль, а не благоразумнее было бы прекратить сопротивление, выговорив у короля Карла почетные условия, он тут же был схвачен жителями, которые позвали протопопа, велели ему напутствовать схваченного причащением Святых Тайн, после чего забили того насмерть камнями и палками. Несмотря ни на какие трудности, крепость не помышляла о капитуляции!

Утешением являлось то, что и в шведской армии дела обстояли не лучшим образом. За штурмы приходилось платить большой кровью, осадные работы, особенно рытье апрошей и ведение подкопов, велись кое-как, поскольку меткой стрельбой осажденные выбили у шведов почти всех инженерных и саперных офицеров, обязанности которых пришлось взять на себя обычным пехотным и кавалерийским командирам. Окрестное население, не обращая внимания на обращения Мазепы, относилось к завоевателям крайне враждебно, особенно после случая, когда двух из четырех местных жителей, обвиненных в попытке сжечь избу с заночевавшими в ней шведами, король Карл приказал бросить в огонь живыми, а двум другим отрезать носы и уши и отправить в штаб-квартиру графа Шереметева.

Неудивительно, что шведская армия испытывала крайнюю нужду в съестных припасах, в том числе хлебе. Перестала выручать даже конина, которой было в изобилии, поскольку каждые два кирасира имели третью лошадь для перевозки снаряжения и пожитков — из-за наступившей сильной жары мясо тухло в считанные часы. Ситуация с продовольствием обострилась до того, что голодные солдаты хором кричали офицерам: «Хлеба или смерти!» Ощущался недостаток пороха и боевых припасов, в последнее время шведские солдаты были вынуждены подбирать русские пули, чтобы заряжать ими свои мушкеты.

Испытываемые неприятельской армией трудности привели к дезертирству, особенно среди наемников. 21 апреля к русским перебежали три капитана и 38 солдат из отряда волохов, после чего такие случаи стали регулярными. Король Карл не рискнул применить к отряду меры наказания, а лично прибыл в него и обратился к солдатам с просьбой продолжить службу, пообещав выполнить все их требования, даже выдать жалованье за год вперед. Перебегали не только волохи, поляки, саксонцы, пруссаки, но и те, кто прежде верно служил королю во многих кампаниях, — так, 4 мая к графу Шереметеву явился дезертир-француз в чине ротмистра. Начали роптать и занятые вместе со шведами на осадных работах запорожцы, заявив, что копание в земле не рыцарское занятие.

Критическое положение Полтавы требовало принятия срочных решительных мер, и на военном совете 12 мая было решено прорвать блокаду города и установить его непосредственную связь с русской армией. Согласно принятому плану, не ввязываясь в генеральное сражение, по противнику наносился ряд ударов. Меншиков, переправившись через Ворсклу выше Полтавы, наступал с севера, генерал Ренне атаковал со стороны села Петровка, дивизия генерала Репнина вступала в бой в районе болот у переправы, генерал Генскин с семью драгунскими полками получил приказ овладеть южнее Полтавы местечком Старые Санжары, освободив находившихся там русских пленных. Одновременно казаки гетмана Скоропадского должны были напасть на деревню Жуки у шведского лагеря, а полковник Келин — произвести значительными силами вылазку из крепости.

Однако погода помешала осуществлению этого плана — хлынувший проливной дождь настолько поднял уровень воды в Ворскле и болотах, что русские попросту не смогли действовать на ряде направлений. Успеха достигли только гетман Скоропадский, сильным ударом захвативший село Жуки, и генерал Генскин, отбивший у шведов Старые Санжары и освободивший около тысячи русских пленных. Однако этот частный успех нисколько не повлиял на общее положение дел.