Полтавское сражение. И грянул бой - [15]

Как бы то ни было, Марыся уже знала, чем завершится разговор с теткой. И если еще заставляла себя уговаривать, то лишь потому, что ей, как настоящей женщине, будет приятно услышать в свой адрес новые комплименты, которыми тетка вынуждена будет осыпать ее, склоняя к любовной связи с казачьим полковником.

— Тетя, но что общего между нашей вечно страждущей Отчизной, мечтающим усесться вместо пенька в лесу на королевский трон паном Лещинским и прекрасной панной, которую вы намерены уложить в постель к полковнику Скоропадскому? — начала разыгрывать роль простушки Марыся.

— Речь Посполитая обретет покой и величие только при законном короле Станиславе, а он сможет утвердиться на престоле лишь с помощью сильных союзников, каковыми могут и должны стать казаки. Но казакам нет дела до чужой им Речи Посполитой и ее короля, поэтому их нужно вынудить сражаться со своим врагом, который одновременно является и врагом Короны. Такой враг — русский царь. Гетман Мазепа, мечтая обрести большую, нежели сейчас, власть, готов выступить против России, но для этого ему необходима поддержка старшины, способной повести за собой простых казаков. Один из таких старшин — полковник Скоропадский, и женщина, способная уговорить его стать единомышленником Мазепы, сослужит неоценимую службу Речи Посполитой и ее законному королю Лещинскому, — пустилась в объяснения тетка.

— Но разве может женщина заставить пана полковника изменить данной царю присяге? Если гетман и вы, тетя, нуждаетесь в помощи женщины, которая должна стать любовницей пана Скоропадского, значит, уговоры гетмана на него не возымели действия? А ведь от вас я не расслышала, что пан Мазепа — украинский Златоуст, и неотразимое влияние его красноречия вы лично испытали на себе в молодости, когда знатный шляхтич Мазепа — Колядинский был украшением свиты короля Яна-Казимира, а в роли первой красавицы там блистали вы. Неужто любовница может быть способна на большее, чем украинский Златоуст и вы, умнейшая женщина Польши?

— Просто любовница — нет, но та, которую я знаю и о которой говорю, способна достичь невозможного, — шептала тетка в ухо Марысе. — Что перед ее неземной красотой и обворожительностью какая-то присяга царю? Тем более что пан гетман — а он на самом деле Златоуст! — уже сейчас тонко и умело подводит старшин к выбору: остаться послушными слугами царя Петра, порабощающего Украину и насаждающего на нее московские порядки, или, блюдя верность своим гордым, вольным предкам, сбросить с себя ярмо Москвы и самим вершить судьбу неньки-Украйны? Сложный выбор, и как одна-единственная капля воды нарушает равновесие в чаше, так и одно слово женщины, которую полковник Скоропадский любит больше жизни, может сыграть решающее значение в его выборе между царем и гетманом.

— Но кто эта таинственная женщина, которой вы приписываете чуть ли не магическую власть над мужчинами и в способности которой очаровать пана Скоропадского нисколько не сомневаетесь? — задала наконец Марыся давно вертевшийся на языке вопрос.

Тетка заговорщицки огляделась по сторонам, приблизилась вплотную к Марысе, обдала ее жаром дыхания.

— Эта женщина — ты... Ты, равной которой нет во всей Польше... Ты, без ума от которой все мужчины... Ты, красоте и очарованию которой завидуют остальные женщины... Ты, которая не имеет соперниц, а с мужчинами может делать все, что пожелает...

Марыся слушала тетку как завороженная, ловя себя на мысли, что хочет повторить каждое ее слово. А та, поняв ее состояние, зашептала еще быстрей, еще доверительней, с пылом и вдохновением, каких Марыся давно не замечала даже у своих любовников:

— Ты, которая красой и победами над мужчинами сравнялась... нет, даже превзошла меня, которую иностранцы звали польской Клеопатрой. А они знали, что говорили! Если бы ты видела, какой восхитительной парой были мы с молодым Мазепой-Калядинским! Если бы смогла сосчитать, сколько первых призов получили мы на королевских балах! Но ты была бы непревзойденной и тогда, ты оттеснила бы меня в тень! Клеопатрой звали бы не меня, а тебя, и все мужчины были бы твоими Цезарями и Антониями...

Тетка говорила и говорила, а она, закрыв глаза, слушала и слушала. Конечно, все закончилось именно так, как и должно было закончиться, — она дала согласие стать помощницей тетки по вовлечению полковника Скоропадского в заговор Мазепы.

Поскольку тетка не любила откладывать дела в долгий ящик, то уже этим вечером на званом ужине у княгини Потоцкой состоялось ее знакомство с полковником. Возможно, тот был наслышан о Марысе как об одной из знаменитейших красавиц Варшавы от своих друзей, польских офицеров из армии короля Августа, может быть, ему нечто нашептали по наущению тетки Ганны, но Марыся вызвала у Скоропадского явный интерес, чего нельзя было сказать о других представленных ему женщинах, не уступающих ей ни в красоте, ни в знатности происхождения, ни в манере поведения. А может, Марыся оказалась очень похожей на его любимую Настю Марковну, тем более что она в полной мере использовала свой богатейший опыт понравиться мужчине уже в первые минуты и увлечь его, вскружив голову и вызвав к себе не просто любовь, а страсть.