Польский бунт - [4]
Гагарин был закаленным воином; за Мачинское дело он получил орден Святого Георгия 4-й степени. Сделав ночью переход свыше тридцати верст, русские на рассвете обрушились на турок, которых было почти втрое больше, и, отражая все контратаки, захватили укрепленный лагерь и обратили их в бегство. Но тогда они сражались в чистом поле, где было пространство для манёвра. А здесь… В пороховом дыму не видно ни зги; раненые падали на убитых, живые спотыкались о тех и других. Польские бунтовщики подползали на брюхе, прячась за трупами, и потом стреляли в русских солдат почти в упор. Развернуться и перестроиться было негде, да ещё и нужно беречь заряды, которых осталось в обрез, а новых взять негде. Бой продолжался уже два часа. Каре плевалось огнём, каждый залп был убийственным, но залпы эти становились всё реже. Гагарин увидел, как Милашевича с залитым кровью лицом несут на руках в ближайший дом; значит, теперь он старший по званию.
– Слушай мою команду! – закричал он. – Пушки вперед!
Измазанные гарью солдаты в некогда светло-зеленых мундирах подтащили поближе к переулку два легких орудия; к Гагарину подскочил подпоручик-артиллерист:
– Ваше превосходительство, зарядов осталось на шесть выстрелов!
– Подпустить поближе! Стрелять картечью! Разом!
– Слушаюсь!
Канониры, взявшись за рычаги, навели пушки на наступающую толпу; первый номер умелым движением прочистил ствол банником, подносчик передал слева картечную банку, заряжающий вложил ее в ствол; развернув банник обратным концом, они вдвоем с первым номером загнали снаряд до упора. Второй номер проткнул протравником картуз; его товарищ зажег пальник от фитиля; второй номер поднял руку вверх, давая понять офицеру, что орудие готово, но не успел подпоручик крикнуть «Пли!», как раздались два ружейных выстрела, и оба солдата с пальниками замертво упали на землю; один фитиль погас.
Первая шеренга пехоты дала залп поверх голов пушкарей, но он получился недружным: кое-кому стрелять было уже нечем.
– Штыки к бою! – отдал приказ Гагарин.
– Пли! – отчаянно крикнул подпоручик.
Ещё два солдата упали, не успев донести пальник до затравки: у одного из шеи хлестала кровь, другому пуля попала прямехонько под левую лопатку.
Гагарин стал озираться, ощупывая взглядом крыши. Вон, вон они! Подозвав стоявшего поблизости унтер-офицера, он велел послать людей на колокольню собора и на чердак дома против дворца Тышкевича. Сам же вытащил из ножен саблю и прошёл вперед, намереваясь прорываться к Саксонской площади.
– За мной, ребята! Ура!
– Ур-а-а! – грянуло сзади, и этот клич, словно волной, подхватил Гагарина и понес его вперед.
– За Отчизну! – крикнул усатый поляк в красном жупане и темно-синем кунтуше, с заломленной на ухо конфедераткой на голове. – Руби москалей!
Гагарин мысленно выбрал его для себя: вот кого он убьет первым. Но тут пуля ударила его в правое плечо, развернув вполоборота; хлынула кровь. Перебросив саблю в левую руку, Гагарин побежал снова, выискивая глазами красный кунтуш. Неожиданно прямо перед ним вырос ражий детина – косая сажень в плечах, в длинном кожаном фартуке. «Должно, кузнец», – успел подумать Гагарин, прежде чем тот наотмашь ударил его железной шиной в висок. Свет померк…
– Ваше сиятельство, к вам генерал Бышевский! – объявил по-немецки капитан Оде-де-Сион. И тотчас посторонился, чтобы пропустить королевского адъютанта.
Игельстрём поморщился: он сидел в кресле, в шлафроке и без парика, положив больную ногу на скамеечку, а теперь надо вставать, кланяться старику… Молодцеватый Арнольд Бышевский, затянутый в ярко-красный камзол под темно-синим мундиром с серебряными эполетами и аксельбантами, не скрыл своего удивления от того, в каком виде застал главнокомандующего русскими войсками. Неужели он не понимает, что происходит? Ведь его дом в буквальном смысле слова горит!
– Его величество послал меня возобновить вам прежнее предложение и просит не медлить с ответом, – сказал он по-французски. – Пока еще возможно обуздать разбушевавшегося зверя, вам следует немедленно – я подчеркиваю: немедленно! – вывести войска из Варшавы. Иначе король будет не в силах…
– Я немедленно еду к королю! – оборвал его Игельстрём. Он схватил колокольчик с каминной полки и позвонил. В дверь за его спиной заглянул камердинер. – Одеваться!
– Нет-нет, вы не можете… подвергать свою жизнь опасности, – быстро возразил Бышевский. – На улицах разъярённый народ, вас… Я полагаю, вам следует послать кого-то другого.
Игельстрём в нерешительности обвёл взглядом комнату. Коренастый Оде-де-Сион так и остался у двери, поблескивая золотыми пуговицами на зеленом мундире с красным воротником и обшлагами. На его круглом широколобом лице с коротким носом не читалось ни страха, ни волнения. Послать его? Он же офицер по особым поручениям, доставшийся Осипу Андреевичу в наследство от прежнего главнокомандующего – Михаила Каховского… Этот савояр к тридцати пяти годам успел побыть монахом, гусаром, польским коронным офицером, прежде чем перейти в прусскую службу, а оттуда в русскую – чтобы теперь уже воевать против поляков. Та еще шельма, наверное. Такому лучше не доверять: в любой момент вывернет мундир наизнанку. Да и жена его здесь, в Варшаве, на сносях, именьишко под городом – своя рубашка ближе к телу.
В множестве книг и кинофильмов об Альфонсо Капоне, он же Аль Браун, он же Снорки, он же Аль «Лицо со шрамом», вымысла больше, чем правды. «Король гангстеров» занимал «трон» всего шесть лет, однако до сих пор входит в сотню самых влиятельных людей США. Структуру созданного им преступного синдиката изучают студенты Гарвардской школы бизнеса, на примере судебного процесса над ним учатся юристы. Бедняки считали его американским Робин Гудом, а правительство объявило «врагом государства номер один». Капоне бросал вызов политикам — и поддерживал коррупцию; ускользал от полиции — но лишь потому, что содержал её; руководил преступной организацией, крышевавшей подпольную торговлю спиртным и продажу молока, игорные дома и бордели, конские и собачьи бега, — и получил тюремный срок за неуплату налогов.
Почти двухвековая история семьи Рокфеллер, давшей миру промышленников, банкиров, политиков, меценатов и филантропов, первого миллиардера и одного из американских вице-президентов, тесно переплетается с историей США от Гражданской войны до наших дней. Их называли кровососами, а созданную ими крупнейшую в мире нефтяную компанию — спрутом, душившим Америку; считали кукловодами, управляющими правительством, — и восхищались их умением поставить на промышленную основу всё, даже благотворительность. Рокфеллеры коллекционировали предметы искусства, строили особняки — и вкладывали деньги в образование и здравоохранение.
Действие романа охватывает период с 1617 по 1643 год и основано на подлинных событиях. Всесильный временщик Кончино Кончики убит во дворе Лувра заговорщиками с ведома юного короля Людовика XIII, который наконец-то обретает всю полноту власти. Епископу Люсонскому предстоит пройти трудный путь, чтобы превратиться в великого кардинала Ришелье, а Мари де Роган, став герцогиней де Шеврез, будет плести против него заговоры, заслужив от короля прозвище Дьявол.
Арман Эммануэль дю Плесси, 5-й герцог де Ришельё (1766–1822), получил в России имя Эммануил Осипович и был запечатлен в бронзе как Дюк. Прапраправнучатый племянник знаменитого кардинала и внук маршала вынужден был покинуть родину во время революционных потрясений, добровольцем участвовал в кровопролитном штурме турецкой крепости Измаил, 24 года верно служил «приемному отечеству» — России, на посту генерал-губернатора боролся с косностью, невежеством и мздоимством, чтобы на месте захудалого поселка вырос цветущий город Одесса.
Тайное общество, о котором знали все; замкнутая община, в которую мог вступить любой желающий; орден, провозгласивший себя вне политики и принимавший деятельное участие во всех придворных интригах, революциях и переворотах, — братство «вольных каменщиков» стало зеркалом противоречивой эпохи, в которой просвещение сочеталось с невежеством, научный прогресс — с шарлатанством, либерализм — с косностью, идеи равенства — с сословными предрассудками, а стремление к свободе — с рабовладением. Проследив за становлением масонства в Европе и Америке XVIII века, автор воссоздает на политическом и социальном фоне картину повседневной жизни членов братства, от обрядов посвящения, занятий и ритуальных трапез до преследований со стороны властей, рассказывает о наиболее выдающихся представителях масонского сообщества и том вкладе, который они внесли в материальную и духовную жизнь своего времени.
Людовик XIII отбирал их среди самых храбрых и проверенных воинов; при Людовике XIV один вид голубых плащей с серебряными крестами наводил ужас на врага. На протяжении двух столетий роты королевских мушкетеров были гордостью французских королей и одним из национальных символов Франции. Но их жизнь состояла не только из сражений. Они делали карьеру, решали финансовые проблемы, дрались на дуэлях, лечились от ран, развлекались, влюблялись, обзаводились семьей… Автор ведет свой увлекательный рассказ о буднях королевских мушкетеров на широком фоне общественно-политической жизни Франции в XVII-XVIII веках.
Книга представляет собой философскую драму с элементами романтизма. Автор раскрывает нравственно-психологические отношения двух поколений на примере трагической судьбы отца – японского пленного офицера-самурая и его родного русского любимого сына. Интересны их глубокомысленные размышления о событиях, происходящих вокруг. Несмотря на весь трагизм, страдания и боль, выпавшие на долю отца, ему удалось сохранить рассудок, честь, благородство души и благодарное отношение ко всякому событию в жизни.Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся философией жизни и стремящихся к пониманию скрытой сути событий.
Книга посвящена путешествию автора по Забайкалью и Дальнему Востоку в 60-е годы XIX в. Внимательным взглядом всматривается писатель в окружающую жизнь, чтобы «составить понятие об амурских делах». Он знакомит нас с обычаями коренных обитателей этих мест — бурят и гольдов, в нескольких словах дает меткую характеристику местному купечеству, описывает быт и нравы купцов из Маньчжурии и Китая, рассказывает о нелегкой жизни амурских казаков-переселенцев. По отзывам современников Стахеев проявил себя недюжинным бытописателем.
В основе романа народного писателя Туркменистана — жизнь ставропольских туркмен в XVIII веке, их служение Российскому государству.Главный герой романа Арслан — сын туркменского хана Берека — тесно связан с Астраханским губернатором. По приказу императрицы Анны Иоановны он отправляется в Туркмению за ахалтекинскими конями. Однако в пределы Туркмении вторгаются полчища Надир-шаха и гонец императрицы оказывается в сложнейшем положении.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Стефан Цвейг — австрийский прозаик, публицист, критик, автор множества новелл, ряда романов и беллетризованных биографий. В 1920-х он стал ошеломляюще знаменит. Со свойственной ему трезвостью Цвейг объяснял успех прежде всего заботой о читателе: подобно скульптору, он, автор, отсекал лишнее от первоначального текста, превращая его в емкую небольшую книгу.Перевод с немецкого П. С. Бернштейна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.