Polska - [15]

Сидит в кресле начальника отдела кадров бывший чекист и дано ему право "фильтровать" граждан желающих работать на вверенном ему заводе. Пусть всего лишь кадры доверили ему "товарищи свыше", но и этого вполне хватает для проявления гордости: "кадры решают всё"! Древняя коммунистическая уверенность, в кою он верит без оговорок! Опыт по "выявлению и распознаванию "неблагонадёжных элементов" у него громадный, и техника выявления "неблагонадёжных" отработана до совершенства! Чётко знал, какие следует задавать вопросы, от которых обязанному отвечать на них не отвертеться!

Сидит "товарищ", радуется: "не-е-ет, от меня ничего не утаишь, всё расскажешь! Прежде и не таких, как ты, "на чистую воду" выводил"! Какое неописуемое удовольствие — "выявить" всякого, как бы он "не скрывал свою враждебную сущность"!

А что если… бдительный дядя, чем и как лишить тебя удовольствия "разоблачать и выявлять"? Просто: не ждать "наводящих" вопросов от тебя, а сразу сказать, что ты неблагонадёжный, и что пытаешься устроиться на завод с единственной целью: "выведать все секреты производства радиодеталей и продать их за рубеж!"

Так и сделал:

— Какая у вас специальность?

— Электрик.

— Разряд?

— Высший.

— Почему хотите работать на нашем заводе? — удивительно, почему не сказал: "моём"?

— У вас зарплата выше. Да и работа интересная.

— Где вы сейчас работаете? — сказать, где? А зачем ему такие сведения?

— Временно не работаю.

— В армии служили?

— Три года. Как положено.

— В каких войсках?

— Стройбат — место "отбывания воинской повинности" покорёжило завкадрами.

— Были судимы? — по долгу службы "товарищ" знал, кого в "стране советов" призывали "служить родине" в стройбаты!

— Нет — "товарищ" от беседы наливался скукой.

— За границей бывали?

— Был. В войну. В Рейхе… — и вот он, миг взаимного наслаждения: "кадровик" подался вперёд и его глаза увеличились! — ничего не знаю из охоты на птицу, но с поведением охотничьей собаки с названием "стойка" познакомился в литературе. Это момент, когда "легавая", увидев птицу, замирает, держа хвост параллельно земле и поджав лапу. "Стойка"! Знак хозяину:

— "Поднимай громыхающую палку на уровень моего хвоста"! — правую, или левую лапу поднимают охотничьи псы — не знаю. Думаю, что и у собак есть "правши" и "левши". Пожалуй, у начальника тогда поднялись все четыре конечности, кроме "пятой": от такой "нервенной" работы, коей отдал всю жизнь, "пятая", основная мужская конечность, отказывалась работать. Но и четыре конечности — "сверхстойка"!

Но не совсем "собачья": отсутствовал хвост и "стойка" оставалась только в глазах.

Я человек миролюбивый, зла никому и никогда не делал, но иногда опускался до такого "сволочизма", коему и названия нет!

Что начальник? Была в чём-то его вина? Нет.

"На заре становления советской власти" "большие дяди" сказали юноше:

— "Ставим тебя на святое дело охраны молодого советского государства от происков как "внешних", так и "внутренних" врагов! "Внутренние" опаснее: они всё знают, столько и понимают…и вообще они — "свои". "Свои" всегда хуже "чужих". Бди"! — и он "бдил"… Или "бдел"?

Но поскольку никто не научил, как нужно выполнять то и другое, то свободу действия выбирал по обстановке. У иностранцев такое называется "карт-бланшем", а у нас — "воля", коя маленького человека делала большой сволочью. Это была его личная "заря становления", но что "закат" мог придти раньше срока — об этом он не думал. Из разговоров знал, что вчерашних "хранителей" государства самих "хоронят" без объяснений причин "постановки к стене", но думал:

"они что-то не так сделали… или сказали… я — другой…"

Почему при назначении не ответил:

— Сапожник я хороший, но "охранник государства" — ни к чёрту: на месте охранника "советского рейха" быстро в сволочь превращусь! — как можно было такое заявлять, если "вождь всего советского народа" сказал:

— "Не умеешь — научим, не хочешь — заставим"!

За годы работы в "органах", применяя "перекрёстные" допросы, приходил к "установлению истины", как бы вопрошаемые не вертелись в намерениях утаить правду. Ничего иное, помимо признания "врага" не радовало, и чувствовать способности "великого разоблачителя" приносили громадное удовольствие. Его счастье от сознания "служу родине" было полным!

А что сейчас? Сидит перед тобой какой-то, явно ненормальный человек и без единого, хитрого наводящего вопроса в полный голос, без малейшего страха заявляет, что бывал в Рейхе в военное время! Так нагло лишать старого "работника органов" законного права установить истину! Не дать насладиться страхом в глазах вопрошаемого! Лишить радости видеть, как допрашиваемый стал бы "краснеть, бледнеть и заикаться" от прямых вопросов, на которые "отвечать обязательно"!? Кто тебе разрешил без страха смотреть в глаза, пусть и бывшему, но "работнику органов"!? Чтобы такое делать — нужно быть

необыкновенной и большой сволочью! — таковой сволочью я тогда и был! Не дать большому "специалисту по выявлению враждебных элементов" насладиться "профессионализмом" и "бдительностью" — равносильно тому, как если бы один охотник взял зверя на мушку и был готов выпустить заряд, а другой, явно ненормальный, или пьяный, в такой миг дико засвистел!