Половина солнца - [18]

Я приложил сложенные ладони к уху, так же молча отвечая: «Спит». Дрю поднял руки и показал мне один-единственный жест, который означал девиз нашей троицы – указательный и средний пальцы правой руки под левым глазом.

«Один за всех, и все за Олеана».

Мы всегда знали, что он самый сильный из нас, а этот девиз, ко всему прочему, поднимал его самооценку и подчёркивал насмешливое отношение к тому, что он был из богатой семьи, в отличие от нас двоих.

Я ответил Эндрю тем же жестом левой рукой и сухо улыбнулся. У меня это всегда хреново получалось, но мне очень хотелось поддержать друга.

Всё же он любил своего брата. А теперь… Ящик Пандоры.

Наказание, изобретённое специально для бессмертных. Взрослые бессмертные убивают тебя и заключают в выпавшей тебе локации на двое-трое суток. В это время ты только и делаешь, что испытываешь свою смерть раз за разом, причём самую страшную для тебя. Умираешь так, как умирать тебе было бы невыносимее всего. Психологически.

Студенты и прозвали это «ящиком Пандоры», в то время как учителя довольно просто и не так «пугающе» именовали наказание «карцером».

Я поднёс ладони к лицу и сдавил пальцами обеих рук переносицу.

– Можешь оставаться тут, но мы будем следить за тобой какое-то время, Куин-старший, – донеслось до меня заметно тише предыдущего объявления. Я поднял взгляд.

Дрю кивнул, сглотнув. Его выпустили из круга учителей, и он, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться, прошёл ко мне.

Я положил ему руку на плечо.

– Дрю, – начал я, потрепав его. – Держись.

Он благодарно кивнул.

– Да, всё в порядке.

Разумеется, я ему не верил. Я никогда не верил этому «я в порядке», если человек не был обдолбан по самое не хочу или пьян.

К слову, и тех и других я терпеть не мог.

– Он всё выдержит. Он знал, на что шёл, так ещё и тебя похитил.

– Я понимаю… Он угрожал мне ледяным клинком, – Дрю протянул руки, когда нам на стол поставили чайник и чашки. Я мягко ударил его по руке.

– Я налью. Продолжай.

Он кивнул и, уставившись в чашку, заговорил:

– Угрожал мне. Приказал сделать надпись «Не беспокоить» и собирать вещи. Сказал, что я его брат, и он не оставит меня. Что я буду его заложником, так что… Так что, если его поймают, меня не тронут.

Он зажмурился.

Я налил ему чаю и передал чайник другим ребятам. Некоторые смотрели на Дрю, но, поймав мой ледяной взгляд, отворачивались.

– Тише. Я действительно рад, что он заботился о тебе. Жаль только, что…

– Что не заботился о себе. Верно.

Дрю вздохнул и взял чашку.

– Осторожно! – Он вскрикнул и отдернул руки, выронив горячую чашку на пол, слегка обрызгав штаны. Однако не выругался. А молчал, просто прикусив губу. Звон разбитой посуды привлёк внимание половины столовой. Я снял пиджак и положил его на колени Дрю.

– Вытрись. И пошли отсюда. Я возьму нам что-нибудь с собой в комнаты по-тихому. Где твоя сумка?

Он закрыл глаза.

– Они её изъяли. Как улику.

Я фыркнул и взял парня под руку, помогая ему встать. От грусти и усталости ему стало совсем хреново. Я же просто не выспался, и силы у меня ещё оставались. Особенно силы злиться на всех этих придурков, которые продолжали печально пялиться на моего друга.

– Хватит смотреть. Ничего интересного, – бросил я им и, помогая Дрю не упасть, отвернулся. Уборщицы подошли, злобно бубня на нас, а учительница с седыми волосами внимательно наблюдала за нами, и, к сожалению, мой злобный взгляд на неё не подействовал.

– Ничего, Дрю, – я остановился у буфета, прося у женщины в воротничке порцию положенного завтрака на троих. На её удивленный вопрос, зачем мне столько, я не ответил. Но Олеана кормить тоже надо было.

– Хорошо, – пожала плечами она. Насколько я знаю, либо она была обычной женщиной, либо силы у неё были слабые. Иначе её бы не поставили на такую должность.

Получив завтраки в бумажных пакетиках, я поблагодарил её, и мы вместе со спящим на ходу парнем вышли из столовой в пустой коридор.

Тишина обещала нас спасти.

VI Что может быть хуже смерти?

Белый Ворон

Кончики волос потемнели. Я заметил это, только когда встал и пошёл умыться.

Я достал ножик из кармана джинсов, которые успел надеть, и отрезал потемневшие пряди.

Мне стоит быть осторожней. Иначе скоро они всё узнают. Если ещё не догадались.

Я расчесал волосы пальцами и заплёл привычную косичку набок. Она теперь казалась немного короче, но это было едва заметно.

Присмотревшись, я понял, что и глаза стали на тон темнее. Я прикрыл ладонью лицо.

Мне не скрыть этого. Мне не избежать очевидного. Все платят цену за свои силы. Я не исключение.

– Умоюсь и пойду дальше спать. На хрен эту школу. На хрен всё, придурок, – сказал я зеркалу. Парень в нём недоуменно и как-то надменно смотрел на меня. Я опустил голову и, открыв кран, умылся ледяной водой.

«Они узнают», – шептало подсознание.

Он узнает. Он – уж точно. И я сомневался, не расскажет ли он другим.

Слишком уж Коэлло Хэллебор верил в этот мир… Слишком.

Ублюдок.

Дверь в комнату открылась. Я закрыл кран и прислушался.

Разумеется, это Коул. Но видеть мне его совсем не хотелось. Однако он позвал меня. Может быть, отправить его к чёрту?

Ах да. Он и так мой сосед.

– Я выйду и рухну на кровать. И ни хрена ты не уговоришь меня переться на уроки, тем более что сегодня будет сразу два круга ада за раз. То есть две алгебры.