Половина солнца - [10]

Ведь я. Должен был. Знать. Всё.

Конечно, я слышал об аномальной магии, когда только начались изменения мирового масштаба. Догадывался и строил свои теории, но чтобы так просто… До сих пор это были только слухи, шёпот со стороны взрослых, шорох на задних партах, в тенях людей, под покровом ночи, молчание на ответы репортёров по телеканалам. Знания переплетались с домыслами, и трудно было разобрать, что правда, а что – ложь. По телевизору часто показывали преступников с подобными «аномальностями», но умалчивали о том, что это было именно аномальной магией, а не просто бесконтрольными последствиями изменений в мироздании. Судя по всему, правительство боялось, С.О.В. – боялись. Собрание Объединенных Властей. Они сами не до конца понимали новую реальность, которая, кажется, объявила человечеству молчаливую войну.

Мы с Олеаном почувствовали, что постепенно становилось немного теплей, он приспустил пальто, удерживая его на руках и оголяя ключицы. Влияние этой самой аномальной магии, как вычислил я. Впрочем, вычислять тут было нечего – нетрудно догадаться.

К воротам подошли взрослые, в том числе незнакомый нам учитель. Данное занятие впервые проводили в настолько тихой атмосфере, нового преподавателя мы тоже раньше не видели, не считая случайных встреч в коридорах, а учитель физкультуры, который до этого учил нас и фехтовать, и целиться из оружия, словно и не нужен был. Новый преподаватель шёл с несколькими помощниками в тёмных мантиях, тащившими огромные чёрные контейнеры.

Те, кто служил Совам. Кто умер более семи раз.

Я посмотрел на Олеана. Ему бы подошла такая мантия. Впрочем, наверняка он её уже носил, так как насмешливым взглядом провожал помощников учителя, хотя, скорее всего, взгляд этот заметил только я.

У одного из слуг были белоснежные волосы, как я еле успел заметить, когда он наклонился. Капюшоны мантий заслоняли почти всё лицо. На вид ему было от силы лет двадцать или чуть больше. Второго помощника мне, к сожалению, разглядеть не удалось.

Я думал о том, зачем же они тут. Явно не просто для того, чтобы притащить коробки с оружием. Точнее, я подозревал, что там оружие, но было немного нелогично – вряд ли там пистолеты, так как нигде нет тира, разве что снова холостые. Вряд ли это арбалеты или луки – нет мишеней… или есть. Я снова бросил взгляд на альбиноса, мимолетно отмечая огромный синяк на его лице.

Вряд ли это и другое крупное оружие – тупо не поместилось бы, и поднять такое было бы чертовски тяжело. До этого мы упражнялись на обычных тренировочных шпагах. Они хранились в спортзале и обычно их таскали мы, ученики.

Но чем это могло быть, как не оружием? Учебники? По самообороне-то и защите? Бред.

В нашем случае знать предмет, помогающий выжить, – очень выгодная тема. Может пригодиться. Грустно это признавать, но я понимал: в моём положении, как и всех в этом лицее, такая ситуация очень возможна. Ситуация угрозы жизни.

А если быть точнее, мы уже её испытали. И да, мы бессмертны. Абсолютно все. И страшно даже не попасть к Совам, не отработать у них вечность, пока не сделаешь что-то там освобождающее тебя от этого, и даже не испытывать боль смертельной агонии… Страшно умереть в душе, умереть разумом, умереть самим собой. Умереть, продолжая существовать. Раньше это могло бы прозвучать поэтично, но в наше время, с нашими способностями – это мука. Умирать из раза в раз… Я уверен, что та девушка, погибающая каждый вечер, давно уже сошла с ума. Потому что после каждой смерти ты что-то теряешь и что-то приобретаешь. И это что-то очень редко бывает пустяковым шрамом.

Я прикоснулся рукой к веснушчатой щеке.

Чаще всего мы теряем самих себя после каждой смерти. И страшно представить, как будет выглядеть человек, умерший, может, около сотни раз, как та больная девушка. Или даже больше…

Я посмотрел на Олеана. В лёгком сумраке сгущающегося за пределами «барьера» тумана его бездны под глазами казались ещё более непроглядными. Чёрно-фиолетовые, как непроходящие и неопухающие фингалы, из-за чего серые глаза казались почти белыми на фоне синяков.

Я отвёл взгляд от Олеана, снова разглядывая служащего Совам. Да, у него явно всё лицо было исцарапано – когтями или ветками, не сказать точно, а на щеке и скулах красовались ало-фиолетовые синяки. И не от болезни, как у ла Бэйла, а от ударов. Или ушибов. Кто знает этого альбиноса.

Кажется, он заметил, что я на него пялюсь. Парень поднял руку и поправил капюшон так, чтобы мне не было видно его лица.

Столько таинственности, а под этими плащами простые бессмертные, как и мы с Олеаном, которым просто не повезло. Под покровом тёмных мантий всего лишь такие же загнанные в угол пешки, как и все мы, но которым досталось намного больше. И нет, не сказать, что служащие Совам были рабами – это просто был общепринятый закон с тех пор, как вообще начались аномалии с солнцем, людьми и нашей расой вместе с миром в целом. Те, кто умирает более семи раз, должны отслужить и познать тайны смерти, раз так сильно к ней уже приобщились. Познать их и хранить, не совершая впредь таких же глупых ошибок, как легкомысленное пользование собственным бессмертием.