Половина лохматых - [5]

Мирк затравленно оглянулся на улицу, которую, казалось, прямо-таки заполонили лохматые, и обречённо махнул рукой. И троица шагнула в подземку.

Сначала темнота ослепила. Мирк замер, боясь сделать шаг. Шершавый почувствовал, как по спине поползли противные пальцы страха, но тут Лина вцепилась в него обеими руками, крепко прижалась и испуганно всхлипнула, и он, как ни странно, приободрился.

— Не бойся, — тихонько сказал он. — Сейчас глаза привыкнут, и перестанет быть так темно.

— У меня же есть фонарик! — обрадованно воскликнул Мирк. Послышалось шуршание — это он рылся в рюкзаке, и через несколько мгновений темноту прорезал луч света, выхватил очертания стен и лестницу, ведущую вниз, к тоннелям, в которых навсегда замерли подземные поезда.

— Ну, всё, теперь совсем не страшно, — сказал Шершавый, наклоняясь к сестре. — Сейчас по этим тоннелям мы выйдем прямо к дому.

Лина ничего не ответила, только пискнула и прижалась к нему ещё крепче. Недоумевая, что испугало сестру, Шершавый поднял взгляд и увидел, как к ним со всех сторон приближаются тени.

— Ну-ка, ну-ка, это что тут у нас? — послышался незнакомый голос, и в луче фонаря появился высокий худой лохматый. Он был старше Мирка с Шершавым. Наверняка, ему не меньше шестнадцати. Длинные волосы свисали вдоль бледного лица, глаза казались застывшими и злыми, а левая рука была зачем-то туго перехвачена ремешком чуть выше локтя.

Мальчишки непроизвольно сделали шаг назад. К худому лохматому присоединилось ещё трое. Все — волосатые, у всех — дикие взгляды, у одного — сигарета в руке, от которой несло сладковатым дымом, у другого — полупустая бутылка.

— Никак чужаки в гости пожаловали? — протянул худой, продолжая наступать. — И, похоже, чужаки-то не наши, а плешивые!

Мальчишки, налетевшие на них в Коридоре, тоже называли их этим противным, обидным словом — плешивые. Но если тогда Мирк с Шершавым только разозлились, то сейчас им стало страшно.

Худой продолжал наступать на пятившихся мальчишек, трое его страшных помощников шли следом.

— И что же вы тут делаете, а? — приговаривал худой, медленно водя в воздухе непонятно откуда взявшимся у него в руках ножом. — Повеселить нас пришли? Вот молодцы, веселье мы любим, да, парни?

Шершавый быстро оглянулся. Выход был совсем рядом, за спиной — никого. Правда, выход вёл на улицы, полные лохматых, но сейчас те лохматые казались ему куда менее страшными, чем эти, встретившие их в подземке.

— Бежим! — крикнул он Мирку и бросился к выходу, таща за собой сестру.

Уличный свет ослепил так же, как несколько минут — темнота. Но мальчишки продолжили нестись вперёд, не разбирая дороги, пока не налетели на препятствие.

Отчаянно щурясь и моргая, Шершавый поднял глаза и увидел перед собой мужчин в тёмно-синей форме. И обмер, сообразив, на кого они нарвались.

Жандармы!

Преследователи отставали от мальчишек всего на несколько шагов, но, увидев, кому попала их добыча, резко затормозили. На свету они казались ещё более отвратительными, чем в темноте — бледные, болезненные лица, слезящиеся глаза, трясущиеся руки, спутанные пряди грязных волос.

— Товарищи жандармы, — настороженно произнёс худой, выставил перед собой тонкие, все в красных точках и кровоподтёках руки. Ножа в них больше не было. — Мы всего лишь хотели помочь. Сдать этих плешивых в руки закона.

— Считайте, что помогли, — сухо ответил державший Шершавого жандарм и прищурился. — И советую закрыть свой притон в подземке, прежде чем я напущу туда нарконадзор.

— Понял, господин жандарм, понял, — закивал худой, пятясь к входу в подземку. Его товарищи пятились вместе с ним, пока не скрылись окончательно в темноте.

Шершавый облегчённо выдохнул, но тут вспомнил, в чьи руки угодил, и снова напрягся. Глянул на Мирка — того схватил другой жандарм, а сам его приятель был белее мела. Лину держал за руку третий. Увидев, что носовой платок сполз с головы девочки, показывая всему миру её безволосую голову, Шершавый отчаянно дернулся в крепко стиснувших его руках.

— Отпустите её! — выкрикнул он. С ним-то уж будь что будет, но его маленькая сестрёнка вообще ни при чем!

— Тихо! — негромко, но очень твёрдо приказал державший его жандарм и потащил его куда-то в сторону, подальше от глаз любопытных прохожих. Завёл из за угол здания, в безлюдную подворотню, сдёрнул с него ненавистную меховую шапку, обнажая шершавую голову, и строго спросил: — Вы как сюда попали?

Шершавый понимал, что отпираться нет смысла.

— Нашли дыру в ограде, — признался он.

— Где?

— Напротив самолёта.

— А сюда зачем полезли?

Шершавый промолчал, насупленно уставившись в сторону.

— Зачем-зачем, — неожиданно усмехнулся тот жандарм, который держал Мирка. — Себя не помнишь в их возрасте? Наверняка приключений захотелось! Видел, как они подготовились? Особенно твой — вон какую шапку для маскировки выбрал!

Шершавый покосился на «своего» жандарма и с удивлением понял, что тот… улыбается! И глаза у него были добрые. А светлые волосы на голове стрижены коротко-коротко, ненамного длиннее, чем противная, невыводимая щетина у Шершавого на голове. И вообще, если чуть напрячь воображение, жандарм становился очень похож на них, истоков…