На плече Дмитрия повисла Марина.
Опережая Шуйского, в опочивальню вскочил Телятевский. Высоко над головой Дмитрия занесена широкая сабля…
Бороться?..
Но под руками нет оружия… Дмитрий вскочил на подоконник. От удара ногой в косые переплеты рамы цветным дождем посыпались осколки стекла.
Высоко!..
Сверху — бесцветное небо, лишь чуть заалевшее на востоке, а внизу — сумрак, и сквозь него не видно земли…
Взгляд назад — отчаянный, последний, налитый тоской и ненавистью.
Шуйский опять впереди Телятевского. Его сабля уже занесена для удара. На неизмеримо малое мгновение Дмитрий задерживается, отыскивая взглядом Марину. Но полячка исчезла…
Бояре настигли его под замшелой стеной Теремного дворца. Дмитрий лежал без сознания, с переломленной ногой. Мешая друг другу, крича от исступления, они долго рубили его. Потом поволокли труп на Красную площадь, на Лобное место, сквозь рев и улюлюканье толпы.
Лицо убитого накрыли глумливой маской скомороха, в рот сунули пастушью березовую дудку и поставили вокруг Лобного места кольцо стражи из ратников.
Через три дня, вечером, при великом стечении народа, сожгли труп. И под треск и чад костра купленные Шуйским холопы и его други-бояре кричали народу о великих заслугах перед Русью большого боярина Василия Ивановича.
Затем пепел самозванца забили в деревянную пушку и выстрелили на запад. В гулкой тишине вечера отзвук выстрела долго катился над потемневшей гладью Москвы-реки…
