Половцы, торки, печенеги, берендеи - [47]
На северо-западном пограничье Угрии, на территории нынешней Юго-Западной Словакии, вперемежку с печенежскими мы найдем также торкские и берендейские поселения, и несколько более позднего происхождения — поселения половцев. Все эти тюрки одинаково несли здесь сторожевую пограничную службу.
Нет, однако, следов поселений печенегов и берендеев на реке Мораве. Отсутствие этих тюрков на самой западной границе Угрии, на пограничье с Чешским государством, по мнению В. Халоупецкого, связано с тем, что угорско-чешская граница до начала XIII века проходила по лесистым горным хребтам Малых и Белых Карпат, служивших водоразделом Моравы и Вага, и лишь с начала XIII века установилась по Мораве. Расселение же Угрией печенежских (и берендейских) отрядов в Словакии относится к древнейшему периоду колонизации мадьярами этой страны, то есть к первой половине XI столетия, когда укреплялись побережья Гроны, Нитры, Вага; в XII–XIII веках мадьяры использовали для своих колонизаторских целей уже новый тюркский элемент — половцев, и как раз только половцев мы и находим на новом угорском пограничье по реке Мораве. Таким образом, река Ваг, или, точнее, система этой реки, была тем крайним западным пределом, до которого дошло печенежско-берендейское расселение в Словакии. За пределами Угрии, в Моравии, то есть на восточном пограничье Чешского королевства, мы уже этих тюрков не найдем. Туда, очевидно, не докатилась волна тюркского рассеяния, и чешские короли когда являлась у них потребность в легкой тюркской коннице, просили прислать ее угорских королей.
Большая группа печенежских поселений на северном угорском пограничье находилась по течению реки Сланы (мадьяр. Шайо) и в районе предгорий Матры и Буковых гор. Здесь самым северным печенежским поселением надо считать существующую до сих пор в долине реки Бадовы (мадьяр. Бадва), притоке Сланы, деревню Besenyölád (или Lád-Bessenyö). К северу от Мишкольца, близ устья Сланы, до сих пор есть деревни Sajó-Besenyõ и Szirma-Besenyö. Между реками Сланой и Ягером (мадьяр. Эгер) уже в источнике, датируемом 1067 годом, упоминаются печенежские конники, печенежский колодезь, печенежские могилы. Восточнее, в Эгерском округе Хевешского комитата, была деревня Бешеньё, в 1278 году находившаяся во владении печенега по имени Текме, а после его смерти перешедшая к «великопеченежской» семье Тепель. В том же Эгерском округе, около Эгера, есть местность Becsenek-földe (то есть «печенежская земля»).
Еще западнее, под Матрой, печенежские поселения группировались у рек Задьвы и Тарны, в области Хатвана. Аноним рассказывает, как еще князь Арпад (а по Фехеру — Ток-сон) отдал земли у Матры легендарным Эду и Эдемену, от которых происходил печенежской крови угорский король Самуил-Аба. Далее, к юго-западу, между Дунаем и Палгой, притоком Задьвы, у южных отрогов Новоградских гор также находим печенежские топонимы, которыми как бы связывались западнословацкие, придунайские печенежские поселения с матробуковскими, образуя сплошную линию древнейшего угорского северного пограничья.
Вблизи восточного угорского пограничья мы также найдем печенежские поселения; часто они располагались в долинах горных рек, что как будто указывает на их сторожевое значение. Восточная граница Угрии в эпоху св. Иштвана шла по Самошу, захватывала западную часть Трансильвании, спускалась далее на юг к Тарду и под ним, пересекая долины Аржаньоша и Мароша, упиралась в Трансильванские Альпы у Ольты.
Самое северное место поселения здесь печенегов — принадлежавшая Сент-Иобскому аббатству местность Бешеньё (Besenyô), расположенная по среднему течению реки Беретьё, притока Кёрёша. Южнее и восточнее, вверх по течению Мароша, мы находим еще немало печенежских топонимов; еще южнее, у реки Караш, было некогда селение Kôvespataka, владетелем которого был печенег Иоанн, начальник Эр-шомльской крепости; это как будто свидетельствует в пользу того, что печенеги имели здесь свои владения; наконец, в самых Трансильванских Альпах существовало поселение Печенечка (Pecsenecska), теперь Csemabesenyô.
В Трансильвании, присоединенной к Угрии лишь в течение XI века, также есть следы печенежских поселений. Однако возможно, что эти поселения возникли здесь не как результат колонизационной деятельности угорского государства, а еще до нее, по мере постепенного проникновения печенегов в Трансильванию в X–XI веках. Древнейшее упоминание здесь печенегов относится к 1224 году, когда их уравняла в привилегиях с саксонцами грамота короля Андрея II.
На южном, византийском, пограничье Угрии есть следы печенежских поселений между реками Савой и Дравой. Вероятно, что поселения печенегов, расположенные на левом берегу Дравы и по Дунаю, защищали Угрию от вторжений с юга, пока ее граница еще не перешла за Драву. На это указывает как будто и древность свидетельств об этих печенежских поселениях, восходящих, вероятно, к началу XI века. Первый связанный с печенегами топоним встречаем уже в грамоте 1093 года. Грамота короля Белы IV говорит о владениях, некогда принадлежавших печенегам, около Могача на Дунае; эти владения в 1238 году передавались крестоносцам, причем жившие на этой земле печенеги должны были с этого времени подчиняться новым владетелям. Вероятно, от этих печенегов получила название целая область Орман (или Урман); «орман» по-тюркски — лес. Выше по Дунаю также есть печенежские топонимы; печенежское население в этой местности появилось, как кажется, во времена св. Владислава (1077–1095), если не раньше. Следы печенегов мы находим также на притоках Дравы и у озера Балатон.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Римский император Константин Великий (правил в 306–337 гг.) принадлежит к числу знаковых фигур античной и мировой истории. Одной из наиболее необычных целей его правления было увековечивание своего имени и правления. Для ее достижения, среди прочего, он предпринял меры по сохранению власти в руках членов своей семьи, на основе которой была создана императорская династии. В работе рассматриваются методы династического строительства, предпринятого императором Константином. Книга адресована как специалистам по античной истории, так и широкому кругу читателей, интересующихся Древним Римом. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Под словом «гриб» мы обыкновенно имеем в виду плодовое тело гриба, хотя оно по сути то же, что яблоко на дереве. Большинство грибов живут тайной – подземной – жизнью, и они составляют «разношерстную» группу организмов, которая поддерживает почти все прочие живые системы. Это ключ к пониманию планеты, на которой мы живем, а также наших чувств, мыслей и поведения. Талантливый молодой биолог Мерлин Шелдрейк переворачивает мир с ног на голову: он приглашает читателя взглянуть на него с позиции дрожжей, псилоцибиновых грибов, грибов-паразитов и паутины мицелия, которая простирается на многие километры под поверхностью земли (что делает грибы самыми большими живыми организмами на планете)
Книга посвящена истории польской диаспоры в Западной Сибири в один из переломных периодов истории страны. Автором проанализированы основные подходы к изучению польской диаспоры в Сибири. Работа представляет собой комплексное исследование истории польской диаспоры в Западной Сибири, основанное на материалах большого числа источников. Исследуются история миграций поляков в Сибирь, состав польской диаспоры и вклад поляков в развитие края. Особое внимание уделено вкладу поляков в развитие предпринимательства.
Со Ёсон – южнокорейский ученый, доктор наук, специалист в области изучения немецкого языка и литературы, главный редактор издательства Корейского общества Бертольда Брехта, исследующий связи различных дисциплин от театрального искусства до нейробиологии. Легко ли поверить, что Аристотель и научно-фантастический фильм «Матрица» проходят красной нитью через современную науку о мозге и философию Спинозы, объясняя взаимоотношения мозга и разума? Как же связаны между собой головной мозг, который называют колыбелью сознания, и разум, на который как раз и направлена деятельность сознания? Можно ли феномен разума, который считается решающим фактором человеческого развития, отличает людей от животных, объяснить только электрохимической активностью нейронов в головном мозге? Эта книга посвящена рассмотрению подобных фундаментальных вопросов и объединяет несколько научных дисциплин, которые развились в ходе напряженных споров о соотношении материи и разума, которые берут своё начало с древних времен и продолжаются по сей день.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.