Полотно темных душ - [15]

Один из монахов выступил вперед, поднял Полотно, которое было теперь лишь блестящей тканью безо всякого узора. Он растянул его из угла в угол по стене часовни, и темные души сложились в новый узор, который останется на Полотне, пока новое полнолуние вновь не оживит его. Мое тело ныло от тысяч ударов и царапин, на мне не осталось живого места. Я лежала, не двигаясь, забыв обо всем, и ждала, что сейчас монахи возьмут Полотно и накроют им меня.

Но они не сделали этого. Монах закрепил Полотно на прежнем месте, затем завернул меня в свой плащ и помог выйти наружу, привел в комнату, где я уже спала с Варом две ночи, – целую жизнь тому назад.

* * *

Я отдыхала несколько дней, мало ела, просыпалась и вновь проваливалась в сон, почти не приносивший облегчения. Но все же я потихоньку начала поправляться. Когда я окрепла достаточно, чтобы понимать слова, в мою комнату пришел брат Доминик. Он держал меня за руку и произносил именно те слова, которых я так ждала и так боялась.

Когда мы с Варом попали сюда, в Ордене было семеро. Теперь осталось пятеро. Старый монах, на которого набросился Вар в Линде, умер. Гектора – которому муж перерезал горло ночью у костра – быстро нашли, и он все-таки выжил. Третий, который ждал меня у брода, был убит.

– Судя по ранам на его теле, мы решили, что на него напал тот самый волк, с которым тебе пришлось сражаться в этот же день, – сказал Доминик. Голос его был глух и полон скорби, но он все же ни словом не упрекнул меня. Я же сама проклинала себя и так ему и сказала.

– Ты была ослеплена силами, плененными тканью, и той страстью, что пробуждает Полотно в каждом, кто владеет им, – возразил Доминик. – Когда ты поняла темную суть этих сил, ты сделала все, чтобы исправиться. Если б ты оказалась не такой сильной и решительной, то зло, что высвободилось в часовне и которое ты сама увидела, выплеснулось бы в мир.

Смелой и решительной. Я никогда себя такой не считала. Я сделала лишь то, что считала необходимым.

– А когда-нибудь зло вырывалось? – спросила я. Он кивнул:

– Много лет назад, когда я еще не вошел в Орден, Полотну в открытую поклонялись в далекой-далекой стране. И вот в ночь полнолуния во время службы души, пойманные им, нашли силы и вырвались на свободу. В конце концов тому ордену, что служил Полотну, удалось остановить зло, но страшной ценой.

Он умолк. Я видела – ему больно продолжать, но не хотела, чтобы он прекращал свой рассказ. Через мгновение он вновь заговорил:

– И все же три самых молодых монаха нашего Ордена не могут продолжать служение. Почти все свитки, рукописи, на которых была записана история Полотна, сгорели. И лишь сама ткань не пострадала, ей ничто не принесло вреда.

– А можно сжечь Полотно? – спросила я. Доминик грустно усмехнулся:

– Ты думаешь, мы не пробовали?! Полотно нельзя уничтожить обычным огнем. Его невозможно разрезать, даже просто продырявить. Все заклинания, направленные против него, кажется, лишь усиливают его власть и обращаются против людей. Быть может, основатели нашего Ордена знали, как уничтожить его, но они давным-давно умерли, а те, кто остался, ничего не могут сделать. Похоже, нам под силу лишь сдерживать зло, но не уничтожить его. Теперь это будет гораздо труднее – нас ведь осталось так мало, а власть Полотна, похоже, становится все могущественнее.

Я кивнула. Оно даже сумело протянуть свою тень через миры, чтобы найти меня.

– И все же должен быть способ уничтожить его, – сказала я.

– На одном из уцелевших манускриптов начертано пророчество: «Придет день и любовь победит Полотно. Из других земель придет сила, которая уничтожит его. Любовь сокрушит Полотно». Мы не знаем, что в точности означают эти слова, но они дают нам надежду – быть может, грядущее не столь ужасно, как прошлое.

Я отвернулась от него, посмотрела через узкое окно спальни на сверкающее голубизной небо.

– Грядущее, – повторила я и подумала о своем будущем, ставшем вовсе неясным.

Я подумала, как самоотверженно выхаживали меня монахи, как они благодарили меня за то, что я вернула Полотно. Казалось невозможным, что эти же самые люди в ту первую ночь, что я оказалась здесь, могли хладнокровно обсуждать мое убийство. Я внимательно посмотрела ему в глаза и повторила слова Маттаса, сказанные в ту ночь:

– Лучше, если они умрут скорой смертью от нашей руки, тогда никто не узнает о нашем существовании.

– Ты не пила вина в ту ночь, верно? – спросил он. Я мотнула головой, и он продолжил: – Спящие в этих стенах засыпают так, как хотят силы Полотна. Вам дали тот же настой, что пил и я, когда не сторожил Полотно и не охранял стены крепости. Он вынуждает отступать самые страшные сны.

– Что же – утром вы бы просто отпустили Вара и меня? Он покачал головой:

– Мы сделали бы так, чтобы вы забыли об увиденном. – Он заметил, как я насторожилась, и поспешил объяснить: – Брат Лео занимался колдовством до того, как прийти к нам. Он хорошо знал это дело. То, что он сделал бы с вами, не причинило бы никакого вреда.

Я не была столь уверена в этом, но теперь это было уже не важно. Я нанесла им ущерб, причинила вред, и теперь есть лишь один способ исправить случившееся.